Святая Катерина (СИ)

Пытаясь научиться дышать заново, Жданов еще тянулся к ней, не желая поверить, что она бросит его сейчас, пылающего, раскаленного, но Пушкарева была неумолима.

Выбравшись из его рук, она поспешно отстранилась.

— Простите, — воскликнула Катя расстроенно, — я не должна была… Что вы-то делаете! — вдруг вскричала она. — Что это на вас нашло?

Её руки бессмыссленно приглаживали дурацкую прическу, поправляли беспорядок в одежде.

Жданов медленно возвращался в эту реальность.

Ему казалось, что он умер, и теперь придется восстанавливать себя заново по молекулам.

Это же обычный поцелуй, Жданов!

Тысячи их было на твоей памяти.

Что же пошло не так?

Почему сейчас кажется, будто катком по тебе проехали?

Он пытался вспомнить — ему же надо было что-то проверить.

Но что?

Не удержавшись, он очертил пальцем контур её губ, погладил её по щеке.

— Простите, — сказал хрипло, не слыша себя. — Я не очень понял, что сейчас случилось. Что-то нашло вдруг.

— Нашло, — повторила она, и в её голосе проскользнул холодок злости. — Вы думаете, что можете целовать меня, когда вам вздумается, а наутро делать вид, что ничего странного не произошло. А я… я же не мячик, чтобы меня кидать туда-сюда.

— Прости, — повторил он, не очень понимая, о чем она говорит. — Я… Кать, я наверное сейчас кажусь тебе полной скотиной… Но это было прекрасно.

Её взгляд смягчился.

— Не надо больше этого, — тепло сказала она. — Ни вам, ни мне сейчас ни к чему ваши нервные срывы.

— Нервные срывы? — обиделся Жданов.

— Алкоголь, стресс, квартира Малиновского… Это же у вас просто рефлекс сработал, — вдруг осенило её, и Катя вскочила на ноги. — Попадаете в эту квартиру — и набрасываетесь с поцелуями на кого попало. Нам надо немедленно уезжать отсюда, — и она метнулась к своему пальто.

— А то что? — хмуро спросил Жданов, с ужасом понимая, как близко он был к этому «что». И как болезненно во всем тело отзывалось то, что ничего не случилось.

— Так, Жданов, немедленно объясни мне, какие безобразия ты вчера учинил в моей квартире, — Малиновский был так взвинчен, что набросился на Жданова прямо в лифте.

Жданов многозначительно кашлянул, намекая на то, что вокруг слишком много разных ушей.

Ромка язык прикусил.

— Ничего плохого в твоей квартире не случилось, — прошипел Жданов ему на ухо.

— Это смотря, что ты имеешь в виду под плохим, а что — под хорошим, — зашептал в ответ Ромка, — у тебя в последнее время понятия добра и зла сильно перемешались. Я тебе напоминаю: Пушкарева — это зло. Кира — это добро.

— Иди к черту, — умиротворенно посоветовал Жданов. Неожиданно для себя он отлично выспался, и впервые за долгое время никакие терзания не мешали его крепкому сну.

— Слушай, ну ты мне теперь должен… Угостишь сегодня ужином в Праге. И учти: в хорошем ресторане!

— Понятно, почему ты вечно голодный… с таким-то пустым холодильником!

— Ой, можно подумааать! — манерно протянул Малиновский.

На ресепшен злая, как черт, Кира метала гром и молнии из-за отсутствия Тропинкиной на рабочем месте.

Новый день начинался как обычно.

Никаких катаклизмов не предвещалось.

========== 23 ==========

Трусливо увильнув от президентских обязанностей и оставив Киру самостоятельно восстанавливать трудовую дисциплину, Жданов, как колобок, сбежал и от Малиновского. Однако в приемной им овладела вдруг странная нерешительность.

Там, за дверью была Катя, и как себя вести с ней теперь, он так и не придумал.

Развалившись в кресле Клочковой, Жданов глубокомысленно уставился в потолок.

Как она сказала?

Что он не может её целовать, когда ему вздумается, а наутро делать вид, что ничего странного не произошло.

Почему Катя решила, что именно так он и поступит? С ней уже поступали так раньше? Или этот мерзавец, сделавший ей ребенка, наутро притворился, что знать Пушкареву не знает?

У Жданова даже кулаки зачесались от желания съездить кому-нибудь по морде.

Как только Катя умудрилась связаться с таким ничтожным типом?

Представив себе, как какой-то придурок целует Пушкареву и совершает с ней всякие непотребства, Жданов заскрежетал зубами. Карандаш сломался в его пальцах.

— Нет, ну зачем сразу угрожать-то, — опасливо сказала Клочкова, бочком просачиваясь в приемную. — Не так уж сильно я и опоздала.

— А ты вообще молчи, — рявкнул на неё Жданов, рывком встал с кресла и открыл дверь в свой кабинет.

Пушкарева, стоявшая у окна, подпрыгнула и нервно оглянулась.

— Андрей Павлович? — удивилась она, словно не ожидала его здесь увидеть.

Осторожно прикрыв за собой дверь, Жданов сделал несколько шагов вперед.

— Доброе утро, Катенька, — сказал он, подумал и осторожно прикоснулся губами к её щеке.

Катя взглянула на него изумленно и накрыла ладошкой место поцелуя. Нахмурилась.

— Как спалось? — продолжил он светским тоном.