Святая (ЛП)

- Оставайся здесь. Все в порядке. Я не выйду с освященной земли.

Я зову Семъйязу.

Он встречается со мной у забора. Он поднимается по холму в теле собаки, затем преобразуется, и безмолвно стоит по другую сторону ограды с печалью в его янтарных глазах. Он не может плакать – это не предусмотрено его анатомией. Он ненавидит, что ему не было дано право на слезы.

Ужасно быть просто злым. Наконец, я выхожу за пределы сознания.

- Вот, - говорю я.

Я неловко снимаю браслет с запястья, мамин старый браслет с подвесками. Я просовываю его через дыру в заборе.

Он смотрит на меня с вытянувшимся от изумления лицом.

- Возьми его, - подбадриваю я.

Он протягивает руку, осторожно, чтобы не касаться меня. Я опускаю в нее браслет. Тот звякает при соприкосновении. Семъйяза смыкает пальцы вокруг него.

- Это я ей его подарил, - говорит он. – Откуда ты…?

- Я не знала. Я просто действовала по наитию.

Затем я отворачиваюсь и, не глядя назад, возвращаюсь к своей семье.

- Детка, у меня чуть инфаркт не случился, - говорит Билли.

- Пошли, - говорю я. – Хочу домой.

Когда мы отъезжаем, Семъйяза все еще стоит там, словно окаменелый мраморный ангел на кладбище.

Чего я действительно не ожидала по возвращении домой – так это полицейских.

- Что случилось? – спрашивает Билли, когда мы выбираемся из машины и с глупым видом таращимся на полицейскую машину, припаркованную на подъездной дорожке, два офицера прогуливаются вокруг дома.

- Нам нужно поговорить с Джеффри Гарднер, - говорит один из них. Он смотрит на Джеффри. – Это ты?

Джеффри бледнеет.

Билли же просто воплощение спокойствия.

- По поводу чего? – она ставит руки на бедра и пристально смотрит на них.

- Мы хотим знать, что ему известно о пожаре в Полисайдс в прошлом августе. У нас есть основания полагать, что он мог быть в этом замешан.

- Нам бы так же хотелось немного осмотреться, если вы не против, - говорит другой полицейский.

Билли говорит деловым тоном: - У вас есть ордер?

Под ее пристальным взглядом офицер краснеет. – Нет, мэм.

- Понятно. Я – опекун Джеффри. Он только что был на похоронах своей матери. Ваши вопросы могут подождать. Доброго вечера, джентльмены. – Затем она берет меня за плечо одной рукой, Джеффри другой, и ведет в дом. Дверь захлопывается позади нас. Она переводит дыхание.

- Так, это может стать проблемой, - говорит она, изучающее глядя на Джеффри.

Он пожимает плечами. – Пусть допрашивают. Мне все равно. Я скажу им, что это сделал я.

- Ты что? – Но часть меня не удивлена. Часть меня что-то подозревала с того момента, когда тем вечером я увидела его летящим со стороны леса. Часть меня знала.

- Это было моим предназначением, - говорит он. – Мне снилось это с тех пор, как мы переехали в Вайоминг. Я должен был начать пожар.

Билли хмурится. – Вот видишь, это проблема. Сегодня вечером оба оставайтесь дома, хорошо? Мне надо сделать пару звонков.

- Кому? У собрания есть свои адвокаты? – с сарказмом спрашивает Джеффри.

Билли смотрит на него без капли юмора в ее обычно веселых темных глазах. – Да, так и есть.

- У нас и бухгалтер есть?

- Митч Хэммонд.

- Все равно, - говорит Джеффри. В его лице не осталось и следа той уязвимости, того намека на маленького мальчика, который хочет к маме, которые я видела утром. Все это полностью исчезло. – Я буду у себя. – И он уходит в свою комнату. Билли удаляется в мамин кабинет и закрывает дверь, оставляя меня в одиночестве. Снова.

Я жду несколько минут, пока от тишины дома не начинает гудеть в голове. Затем я раздражаюсь и иду в комнату к Джеффри. Он не отзывается, когда я стучу. Я просовываю голову внутрь, просто чтобы убедиться, что он не сбежал через окно.

Он здесь, перебирает вещи в шкафу. Он останавливается и выжидательно смотрит на меня.

Я вздыхаю. – Знаешь, нам обоим могло бы быть проще, если бы ты перестал меня ненавидеть хотя бы минут на десять.

- Это твой сестринский совет?

- Да. Я старше и мудрее. Так что тебе следовало бы прислушаться.

- И мама хотела, чтобы мы поддерживали друг друга, - я не осмеливаюсь сказать это вслух.

Он фыркает и возвращается к подбиранию носку пары.

- Что ты делаешь? – спрашиваю я.

- Собираю спортивную сумку на эту неделю.

- Ааа.

- Я занят, поняла?

- Джеффри… - я сбрасываю гору грязной одежды со стула и сажусь на него. – Чем я заслужила то, что ты меня так ненавидишь?

Он останавливается. – Ты знаешь, что сделала.

- Нет. То есть, да, думаю, в прошлом году я была достаточно эгоистична, зациклена на своем предназначении и все такое. Я не думала о тебе.

- Ой, и правда, - говорит он.

- Прости меня. Если я игнорировала тебя, или из-за меня ты не получал достаточно внимания, потому что я была так сосредоточена на своем предназначении. Я не знала о твоем, клянусь. Но, может, ты сможешь и меня простить?

Он недоверчиво поворачивается ко мне.

- Зачем? – требовательно спрашивает он.

- Знаешь…

- Нет. Вот ты мне и скажи. – Внезапно он срывает галстук и швыряет его на кровать.

- Ты начал пожар!

- Да, я скорее всего отправлюсь в колонию для малолетних преступников. Такие вообще есть в Вайоминге?

- Джеффри…