Святая Мария

После разоружения армий Куроку и Оку, в российские арсеналы отправилось почти полмиллиона винтовок "Арисака", но наших военных не устраивал ненадёжный затвор винтовки, который был в Сестрорецке переделан по типу затвора мосинской трёхлинейки и уже через год все "Арисаки" были переделаны под новый затвор и их полюбили в войсках, за то, что были удобнее и легче и не так лягались отдачей при стрельбе избыточной мощности русским трёхлинейным патроном, поэтому было решено заказать для вооружения русской армии в Японии ещё пять миллионов винтовок с новым затвором и больше миллиарда патронов к ним.

Германия вступила в арендное владение островом Формоза, за что выплатила разом России сумму, позволившую расплатиться по всем оставшимся французским кредитам и реформировать свою финансовую систему из обращения золотого рубля к ассигнациям.

А про морские дела расскажу позже при случае. В общем, через девятнадцать дней сложных напряжённых переговоров, нас торжественно пригласили в Киото во дворец Госё, являющийся символом императорской власти Японии и физической основой Хризантемового трона. Во дворце для нас устроили пышную церемонию в ходе которой императором был со своей стороны подписан мирный договор, нам представили очаровательную юную миниатюрную японку, оказавшуюся принцессой Фами. При отбытии нам вручили целую кучу подарков для Георгия Первого.

И мы, наконец, смогли из Токийского залива отправиться в Артур и Владик, "Зигфрид" с фон Труппелем ушёл в Циндао накануне вечером, когда стало ясно, что переговоры успешно окончены…

Глава 61

Седьмого июля тысяча девятьсот четвёртого года, на сто шестьдесят второй день после нападения на русские корабли в Чемульпо и Артуре, во дворце Госё в Киото был подписан Договор о мире между Российской империей и Японией. Со стороны Страны Восходящего Солнца подписал император Мейдзи, со стороны Российской империи полномочный представитель императора Георгия Первого на переговорах о мире – адмирал Степан Осипович Макаров.

Солнечным днём двенадцатого июля мы под гром орудийного салюта всех кораблей на рейде и входящих "Цесаревича", "России", "Громобоя" и, конечно, нашего "Новика", вошли на внутренний рейд родной базы. Только когда стихла канонада, стало слышно, что на причалах изо всех сил пытаются перекрыть грохот два сводных оркестра, все артурцы, кто куда смог пробиться высыпали на берег и причалы! В воздух летели бескозырки, фуражки, папахи и цивильные шляпы, их ловили, подхватывали и снова кидали в небо, никого не занимало, что его фуражка где-то летает, а он подкидывает чью-то чужую папаху, видела такое подкидывание в кино каком-то, но не подозревала, что эта выплеснувшаяся через край радость, таким образом выраженная, так красиво и захватывает!

Когда наш катер много позже подходил к причалу, в воде плавали многие десятки разных головных уборов, но никого это не занимало. Невольно сравнилось с разбросанными по асфальту обрывками воздушных шариков и прочими артибутами оставшимися после прохождения колонны на майской демонстрации. Люди на улицах смеялись, обнимались поздравляли друг друга. Какой-то поручик не разглядев бросился обнимать и поздравлять нас с Николаем и даже разглядев в конце орлов на погонах, как-то бесшабашно спросил-утвердил:

— Но ведь сегодня можно, ваше превосходительство! — и мы не стали делать ему положенное внушение, а с улыбкой пожали ему руку и поздравили!

И вообще, у этой победы был настолько морской вкус, что я даже спросила Николая, а какую ещё войну в России настолько отчётливо выигрывал именно флот, не считая победные средиземноморские походы адмирала Ушакова?! Флотские победы, даже великие из ряда Синопа Нахимова или Петровского Гангута, всякий раз победную точку ставила армия на суше. И наверно действительно впервые не морская страна Россия именно флотом выиграла развязанную против неё войну! Так что моряки сейчас были заслуженными именинниками и просто грех было воспитывать этого шалого от радости поручика. Тем более, что эйфория всеобщей радости, словно волна, подхватила и нас, и ноги сами понесли нас к госпиталю, где по моим ощущениям сейчас была наша любимая Машенька!

В госпитале творилось что-то невообразимое. Ходячие раненые почти все были во дворе перед госпиталем, кроме них двор заполнила толпа прохожих и родственников, кто-то уже был пьяным. Все кричали, плакали, обнимались, целовались, поздравляли друг друга, в углу кто-то играл на балалайке, тут же сновали платья и косынки сестёр милосердия, которые пытались в этой кутерьме выполнить лечебные назначения, а над всем этим в небе плыл праздничный колокольный перезвон.