Святая Мечей: Линарис

"Ты теряешь силы," — девушка говорила очевидные вещи, но демонессу это не устроило. Она свирепо заскрипела зубами, а потом, почти сразу закашлялась. Ее кашель был непохож ни на что, что Марина слышала раньше. Если попробовать описать этот звук — больше всего он походил на то, как трескаются потушенные угольки. Скрипучий, слегка раздражающий, скрежет. — "Я же говорила. Нам нужно укрыться."

Марина отпустила дерево и пошла наугад, прихрамывая. Она почти ничего не видела, в ушах стоял странный, потусторонний грохот, во рту — металлический привкус крови. Ей удалось избежать сражения, но создавалось такое впечатление, что она получила с добрую сотню ударов.

Девушка не увидела, скорее почувствовала. Тепло, самое настоящее, человеческое тепло. Такое исходило от камина или печки. Приветливое, навевающее воспоминания о бабушке и дедушке и их деревенского дома. То самое тепло. Марина плохо понимала, что делает. Она просто шла к этому теплу, стараясь опередить трещащий кашель Ин'Фрит и все возражения, которые может представить демонесса. Ей нужно было отдохнуть, просто отдохнуть. И, может быть, еще выпить воды.

Последние силы ушли на то, чтобы натолкнуться на тяжелую, деревянную дверь, от которой исходило то самое тепло. Марина не смогла постучаться, она просто чуть подняла гарду Стормраннера и прислонила к двери. А потом опустилась на колени, утаскивая отскакивающий меч с собой. Получилось издать нечто среднее между скрипом и стуком. Ей оставалось надеяться только на то, что ее услышат.

Дверь отворилась и на порог вышел взрослый гном с длинной, косматой бородой. Он недоверчиво уставился на девушку, которая сидела на земле, балансируя с помощью своего меча.

— Достопочтимый гном, позвольте, — начала говорить Марина, расплываясь в улыбке. Впрочем, ее хватило только на эти три слова. После этого организм отказался от дальнейшей работы, она кивнула головой в дерганном подобие поклона и упала на пол.

— Что такое, Рейлиг? — обеспокоенный женский голос раздался из глубины дома.

— Тут женщина, человек, похоже Мастер Меча. Упала в обморок у нас на пороге.

— Не смей нести ее в дом, Рейлиг! Оттащи в амбар и поставь рядом воды с хлебом. Мы не обязаны ей помогать.

— Как скажешь, любимая, — буркнул Рейлиг, засучивая рукава и подхватывая Марину под руки.

Гном оттащил ее за угол, и протащил еще немного, до небольшой ветхой двери, ведущей в амбар. Закинул на остатки сена и сходил за бурдюком воды, куском хлеба и добавил еще пару кусков сушеного мяса и фруктов тывок от себя. Подобрал старый плед, который нашел в углу и накинул на девушку. Ему было жалко ее, но перечить жене гном не собирался. У жен в их деревне был отвратительный характер, а притащить в дом другую женщину казалось немыслимым и нарушало всякие нормы приличия.

Поэтому Рейлиг смог только тяжело покачать головой, проговорить "о-хо-хо", взмахнуть руками и попытаться покрепче затворить дверь. Они жили совсем близко с морем, на самом побережье. Ветер облетал их небольшую деревушку, пронизывая до самых костей. Гном беспокоился, чтобы девушка не заболела и решил проведать ее завтра, сразу, как только разберется с обязательными дневными делами.

***

Марина очнулась от холода. Вслед за холодом пришла тупая, ноющая боль. Тело ломило с невероятной силой, сказалась накопившаяся усталость. Но, она все еще была жива. И даже могла понять, что сейчас ей было в разы легче, чем когда она спустилась с горы Фергюсона. Ин'Фрит лежала рядом, в углу, мирно посапывая. В таком виде, без своей обычной нахальной усмешки и настоящими искрами из глаз — она уже не выглядела такой уж опасной.

Проверив мечи и убедившись, что все на месте, девушка аккуратно потянулась, стараясь не слишком тревожить затекшие мышцы. Тело слушалось, но нехотя. Больше всего ей хотелось отдыхать и лежать практически неподвижно. Это был верный признак того, что Марине необходимо как можно скорее выйти на улицу и начать небольшую тренировку. Иначе ее мышцы поразит судорога, которая еще долго не пройдет.

Под ногами обнаружились съестные припасы. Тывки, мясо, вода и хлеб. Не слишком раздумывая, откуда это взялось, Марина набросилась на еду, как голодный волк, не евший несколько месяцев. Хлеб был холодным и черствым, мясо приходилось подолгу разжевывать, а парочка тывок прохудилась от холода и потеряла всякую сладость. Вода тоже была нестерпимо холодной, но это было намного лучше, чем чувствовать жажду, голод и страх.