Святая ночь

- Все то, что ты говоришь, выглядит правдоподобно. А что скажешь по поводу моих галлюцинаций? Или мертвый бомбардировал меня этой заимствованной памятью?.. Мне, признаться, источником видений представлялись окаменелости...

- Да, вопрос непрост. К сожалению, мы ничего не можем сказать о формах существования биоэнергетики жителей Эрл. Обладают ли они, подобно нам, телепатическими способностями? Могут ли создавать пеосферические поля? Может быть, под воздействием Р-облучения их сознание мутирует и приобретает новые возможности?

- Но не может же существовать сознание вне его биологического носителя, независимо от него.

- После гибели всей биоструктуры оно, естественно, функционировать не может. Но если биоструктура - в данном случае труп Кива законсервирована? Я допускаю, что отдельные эманации, прорывы психополя могут существовать... Все, что я говорю, лишь самая общая, ни к чему не обязывающая гипотеза. Я просто ищу вслух подходы к решению проблемы.

- Ну хорошо. А куда делась личность Кива? Неужели она целиком была вытеснена памятью эрлянина, загнана в подсознание?

- Не знаю, это предстоит выяснить. Могу даже предположить, что его психика стала психикой того разумного существа, которое наградило его своим сознанием.

- Ты хочешь сказать, что каменная статуя, оставшаяся на Эрл, теперь мыслит категориями Кива? - усмехнулся Ниг. - Это уж совсем ни на что не похоже.

- Не доводи мою мысль до абсурда. Ничего подобного я измышлять не собираюсь. Хочу сказать только, что за какой-то миг до смерти эрлянина и Кива память того и другого устремились навстречу по каналу телепатической связи. Вот и все. А эманировать сознание Кива, оставшееся на Эрл, может точно так же, как эманировало сознание его контрагента во время полета к Унету. Ведь биоструктура не погибла - она законсервировалась, окаменела благодаря Р-облучению...

- Так, по-твоему, выходит, что...

- Ничего по-моему не выходит, - раздраженно прервал Фид. - Еще раз повторяю: я размышляю вслух...

Давран развернул телеграмму и прочел:

"Работы временно прекратить, просьба прибыть очередное заседание ученого совета. Мансуров".

- Что там? - встревоженно спросил Игитали-ака, выбравшись из раскопа. Вы так нахмурились: не случилось ли чего с родными?

- Нет. Это касается наших изысканий. - Давран протянул ему телеграмму.

- Да-а, новости, - промолвил Игитали-ака, пробежав глазами текст. - Это подпись Нияза?

- Нет, его дяди. Он занимает пост заместителя директора института.

- Значит, племянничек что-то наплел про Язъяван.

- Не думаю. Скорее дядюшка сам что-то замыслил. Так или иначе придется ехать.

- А нам ждать вашего возвращения и сидеть сложа руки?

- Ну нет. После вчерашней находки будет преступлением потерять хотя бы день. Я каждый вечер буду звонить в правление колхоза, часов этак в восемь. Приходите туда в это время и докладывайте мне о результатах раскопок. Оставляю вас вместо себя руководить экспедицией.

- А статую повезете с собой?

- Обязательно. Распорядитесь, чтобы рабочие сколотили крепкий ящик. Кого-нибудь пошлите на хлопковый завод - надо достать побольше волокна, чтобы обложить изваяние - не дай бог, повредим при перевозке... А теперь, Игитали-ака, я пошел собираться.

Вечером в вагоне поезда Давран стал набрасывать конспект речи, с которой собирался выступить перед ученым советом. "Сообщение о находке надо будет сделать в самом начале, чтобы не дать демагогу Мансурову и его подголоскам настроить коллег против меня. А потом предложу свою гипотезу относительно происхождения статуи и того скульптурного изображения руки, которое мы обнаружили еще при Бекмирзаеве".

На следующее утро, проследив за выгрузкой ящика с язъяванской находкой на товарном дворе станции, Давран вышел на улицу, поймал такси и отправился в институт, Необходимо было уточнить время предстоящего заседания, разузнать, что готовят противники Асада Бекмирзаевича.

"Предание не так уж фантастично. Ясно, что многое - плод воображения, но реальная подоснова легенды существует. Святую ночь, впрочем, тоже приплели впоследствии - видимо, двадцать седьмое число рамазана связывалось в старину с каким-то религиозным событием. Надо будет выяснить это... Мне, во всяком случае, повезло больше других - две "святые ночи" подряд". Но потом ему пришло в голову, что галлюцинации посещали не только его. "Как объяснить такую текучесть среди рабочих экспедиции? Четверо уволилось при Асаде Бекмирзаевиче, на днях - еще двое. И все при при этом держали себя как-то странно, сбивчиво объясняли мотивы ухода..."

В мраморном вестибюле института было прохладно. Шум уличного движения едва проникал сюда и не мешал дремать вахтеру. Давран дотронулся до его плеча. Старик встрепенулся, открыл глаза и удивленно воскликнул:

- Давран Махмудович! Сколько лет, сколько зим! Видно, все время пропадаете в экспедициях - вон как загорели.

- Да, Ахмед Гафурович, копаемся как кроты... Что новенького здесь?

- Пусто. Полевой сезон - почти все в отъезде. Вот только завтра соберутся на ученый совет. Вы, никак, тоже с этой целью прибыли?

- Когда собираются?