Святая Русь - Княгиня Мария

- Дочь, - буркнул хозяин двора.

- Так, так… Ноне я милостив. Дам тебе еще четыре недели, но за милость свою заберу дочку. Пусть пока у меня в служанках походит.

- Ну уж нет, Агей Ерофеич. Иринку я тебе не одам. Ей всего-то пятнадцать годков.

- Вольному воля, хмыкнул Букан и кивнул оружным татарам. - Связать неплательщика! Продам его в Орду.

Иринка кинулась отцу в ноги.

- Тятенька, соглашайся ради Христа! Нельзя тебе в Орду. Тебе ж пять братиков моих кормить. Пропадем без тебя! А за меня не заботься. Я к любой работе свычная. Соглашайся, тятенька!

Фролка поднял дочь с колен, смахнул со щеки горючую слезу и тяжко вздохнул.

- Ладно, Иринка… Но ты, в случае чего, меня упреди.

- Непременно, тятенька. Всё-то ладно будет.

В первый же вечер, усадив девчушку за стол, Агей добродушно изрек:

- Седни у меня особливый день, девонька. Именины!

- Поздравляю, дядя Агей, - поднялась со стула Иринка.

- Благодарствую, девонька. Да ты сиди, сиди. Угощайся да чарочку вина за меня испей.

- Да разве то можно?! - удивилась Иринка. - На Руси девушки вино не употребляют. Великий грех!

- Замолю твой грех, хе-хе.

Букан поднес девчушке полную чарку вина, но та решительно отвела ее рукой.

- Не буду, дядя Агей. Я отроду не пила и никогда не буду.

- А ныне будешь! - жестким, требовательным голосом произнес Букан. - То мой приказ. Ты не хочешь , чтобы я твоего отца продал татарам?

- Упаси Бог, дядя Агей!

Иринка даже перекрестилась.

- Тогда пей, и чтоб до дна, иначе отца твоего завтра же отдам ордынцам. Пей!

- Негоже так, дядя Агей, - заплакала Иринка. - Уж токмо ради тятеньки.

- Вот и умница. Нос зажми и не нюхай. Легко пройдет, хе-хе.

Иринка вытерла слезы, выпила, а затем у нее так закружилась голова, что она рухнула со стула на пол.

- Готова, - довольно ухмыляясь, молвил Букан, и перенес бесчувственную Иринку на постель. Трясущимися от вожделения руками, раздел догола, и похотливыми глазами стал пожирать юное девичье тело. Хороша кобылка, зело хороша! Давненько не было у него такой младой наложницы.

Обесчестив девчушку, Букан уселся за трапезу. Никаких именин у него, конечно, не было.

Утром Иринка, увидев подле себя оголенного, похрапывающего Агей, пришла в себя и всё поняла. Зло, отчаянно принялась бить маленькими кулачками по могутному телу.

- Изверг, охальник! Что ты со мной содеял?!

Букан проснулся, приподнялся в постели и шлепнул Иринку по лицу.

- Угомонись, девонька! Эко дело - приголубил. С тебя не убудет.

Но Иринка не угомонилась. Соскочив с постели, она быстренько облачилась в сарафан и с той же яростью закричала:

- Змий треклятый, душегуб! Я сейчас же всё расскажу тятеньке!

Метнулась было к двери, но ее ухватила цепкая, тяжелая рука Букана.

- Не посмеещь! Стоит тебе, девонька, одно слово вякнуть и твой любимый тятенька окажется у безбожных нехристей. Исстегают всего плетьми и поведут на аркане в степи. Затем его продадут османам, ¹⁰⁶а те посадят Фролку на галеру¹⁰⁷, прикуют к веслу цепями и будут избивать за малейшую провинность, пока тятенька твой не сдохнет. Ты этого хочешь, девонька?

Иринка растерянно сцепила припухлые губы. Жуткие слова произнес этот мерзкий человек. Тятеньку и в самом деле продадут в рабство. Но что тогда делать, Господи?!

- Можешь бежать, девонька, - Букан даже дверь распахнул.

Девчушка со слезами отступила от порога и с подавленным чувством опустилась на краешек постели.

- Вот так-то, девонька. Не зря в писании сказано: «Чти отца своего», хе-хе. Четыре недельки у меня побудешь, а там, глядишь, и тятенька должок вернет.

Но миновали четыре недели, а Фролка так и не скопил, взятые в долг с ростом деньги. И занять не у кого: почитай, все ростовцы ходили в должниках. Татары увели неплательщика на Чудской конец, в острог баскака Туфана.

Изведав о горькой участи отца, Иринка отчаянно взмолилась:

- Верни от басурман тятеньку, дядя Агей! Мать у нас недужная, сгинем мы без отца. Ребятенки совсем малые, с голоду перемрут. Отпусти кормильца нашего!

- Не могу, девонька. Дань, кою не заплатил твой отец, может отменить токмо великий хан Берке. Я ж - человек маленький, всего лишь откупщик. Так что, боле меня не упрашивай.

- Тогда вместо тятеньки меня продай в неволю!

- Тебя?.. А что? Ты девка смачная, с выгодой можно продать. Пожалуй, и в чей-нибудь гарем угодишь.

- А что такое «гарем»?

- Аль не ведаешь? Вот святая простота. Гарем - роскошный, красивый дворец, в коем служанки живут, как наши боярышни. Да какое там. Еще лучше!

- А служанок мужчины не обижают? Не охальничают?

- Ни-ни, девонька. Живут, как у Христа за пазухой. Вот те крест!

- Сейчас же выпусти моего тятеньку и отдай меня в неволю!

- С превеликой радостью, девонька. Да токмо ты никому не сказывай о своем грехе Честь-де, свою блюла, хе-хе.

В тот же день сапожных дел мастера Фролку выпустили из татарского острожка. Шел к своей избенке и недоумевал: что за благодетель выискался?

Дома Иринки не оказалось. Сапожник побежал к Букану, но привратник, откинув узкое оконце в дубовой калитке, хмуро отозвался:

- Нетути Агея Ерофеича. Чу, по делам дня нга три уехал.

- А куда? Ты уж поведай, милок.