Святая Русь против варварской Европы

Впрочем, исполнялся он далеко не везде. В Москве и впрямь собрали и пожгли музыкальные инструменты, личины, а выловленных скоморохов отправили в Поморье и поселили в качестве крестьян. Но на Руси приходские священники были выборными. Их избирали прихожане, составляя «ряд» о статьях дохода, правах и обязанностях сторон. И батюшкам было никак не с руки конфликтовать с паствой. Например, в Поволжье, когда в село пришли скоморохи с медведями, будущий расколоучитель Аввакум бросился на них с оглоблей, одного мишку искалечил, а другого прогнал в лес. И крестьяне возмутились. Причем их поддержал и боярин Василий Шереметев, ехавший мимо в Казань на воеводство. Село выгнало Аввакума вон. Он отправился в Москву искать защиты, был обласкан, принят в кружок «ревнителей благочестия». Его послали обратно в свой приход. И, несмотря на покровительство самого царя и патриарха, крестьяне его не пустили! Раз «мир» решил – все. Москва была в этом вопросе не властна. Поэтому стоит ли удивляться, что по всей Руси древние обряды благополучно дожили до XIX – ХХ вв.? Попрежнему и гадали на Святки, и хороводы водили, и на качелях качались, и «в гром» купались…

Но и царю вскоре стало не до таких мелочей. Как нетрудно увидеть, боярин Морозов для своих реформ во многом пытался перенять французские порядки. Тут и копирование соляной «габели», и перевод крупных предпринимателей с положения государственных чинов в податное «третье сословие», и урезание жалованья чиновникам и военным. Но когда соляная реформа провалилась, возникла огромная дыра в бюджете. А в связи с прижиманием купцов стал падать объем торговли, что также ударило по казне. Тогда вместо наценки на соль правительство вернуло прежние налоги, «стрелецкие» и «ямские деньги», а чтобы покрыть убытки, потребовало внести их за два года, объявив год, когда они не взимались, недоимками. Вдобавок (возможно, опять на примере Франции) было введено силовое выколачивание налоговых недоимок, чего Россия прежде не знала. Все это вызвало дальнейшее нарастание недовольства в народе.

А на все ключевые посты Морозов принялся расставлять своих людей. После женитьбы на сестре царицы он сделал ставку на Милославских, которые возвысились благодаря фавориту, а значит, должны были стать верными лично ему. И многочисленная родня Милославских полезла наверх из всех щелей. Разумеется, в первую очередь, стремясь обогатиться под столь могучим покровительством. Покатились злоупотребления. Пошла «приватизация» того, что плохо лежит. Приближенные Морозова, от бояр до слуг, начали самое натуральное «огораживание» в окрестностях Москвы, захватывая «ничью» землю. Ту, что использовалась под общественные выгоны для скота, сады и огороды. Даже дороги в ближайшие леса перепахали под частные владения, и посадским стало невозможно проехать за дровами.

Сориентировались и английские купцы, урывая за взятки дополнительные привилегии. А русские ремесленники и мелкие торговцы в условиях усилившегося гнета нашли отдушину. Начали записываться в холопы к приближенным фаворита. И стали разрастаться «белые» слободы, которые считались частными вотчинами, а их жители числились «захребетниками» и платили подати не государству, а хозяину. Владельцы этих «белых» слобод и сами переманивали к себе посадских, обещая им различные льготы. А в итоге ремесленники «черных» слобод не могли конкурировать с «белыми» – те имели возможность продавать продукцию дешевле. Да и «тягло», наложенное на посадских, после ухода части из них к «белослободчикам», раскидывалось уже на меньшее число хозяйств, что вело к их разорению. Или подталкивало тоже переходить в «захребетники».

Образовавшаяся вокруг Морозова клика быстро наглела. Особенно «прославились» родственник Милославских Леонтий Плещеев и его шурин, окольничий Петр Траханиотов. Плещеев был назначен руководить Земским приказом – ведал полицейскими делами в Москве, был верховным судьей Земского двора, разбирая дела о нарушениях в торговле, имущественные и финансовые тяжбы. Словом, «золотое дно»! Взятки он сделал не просто нормой, а вообще обирал до нитки обе тяжущиеся стороны. Мало того, завел целый штат лжесвидетелей, которые оговаривали невиновных состоятельных людей. Их арестовывали и освобождали только после основательного «выжимания». А Траханиотов стал начальником Пушкарского приказа. В его ведении находились Пушечный двор, арсеналы, артиллеристы-пушкари. Он бесцеремонно запустил лапу в финансирование заводов, в подряды на поставки артиллерии, а жалованье мастерам, рабочим и пушкарям задерживал. Прокручивал деньги через английские купеческие компании, через «деловых» подручных, наваривая прибыль. И если с опозданием или хотя бы частично служилые все же получали свое жалованье, это было везением. Мог и совсем не заплатить, поскольку принялся скупать землю, дорогие вещи, устраивать кутежи.