Святая сила слова. Не предать родной язык

Лет семь назад довелось мне возвращаться после ночной Рождественской службы и праздничной трапезы домой. Трудился я в ту пору помощником настоятеля в дальнем подмосковном храме, а жил неподалёку от московской окружной дороги. На выезде с кольца в центр города здесь, как и везде, пост ДПС. Стоило мне свернуть с кольца, как меня остановил молодой сотрудник автоинспекции и, представившись, попросил показать документы. Признаться, я и сам, будь на месте этого гаишника, остановил бы свою машину. Представьте, праздник, половина седьмого утра, на дороге ни единого автомобиля, а тут чёрная «Волга» со служебными номерами! Рядом сидела жена, а на заднем сиденье мирно посапывала младшая дочь-третьеклассница.

Итак, выхожу я из машины, и тут у меня начинается истерический смех. Дело в том, что в этот самый момент вдруг ясно осознал, что у меня с собой – представьте себе – ни единого документа! Просто в прошедшие сутки было аж три службы (Литургия Сочельника, всенощная под Рождество и Рождественская Литургия), и после всенощной настоятель благословил меня заехать домой за женой и ребёнком. А заодно чуток передохнуть, помыться, привести себя в порядок. Я всё это проделал, а заодно переоделся, да так, что оставил по собственному недогляду все (!) документы – и личные, и на авто – в другой одежде.

«Что Вас так рассмешило?» – спрашивает у меня недоумевающий милиционер. «Сейчас и Вы будете смеяться, – отвечаю я,  – у меня нет никаких документов». «Ну, хотя бы какой-нибудь паспорт…» Видно по всему, что в это праздничное утро озябший на морозе добрый человек не желает огорчать этого рассеянного бородача. Какой там паспорт! И тут я вношу предложение, которое, как мне кажется, должно устроить нас обоих – прошу отпустить меня домой, благо живём в каких-то пятистах метрах от этого поста. «Я бы сбегал, если Вы не возражаете», – предлагаю я вариант, который кажется мне вполне приемлемым. Ну, куда я в самом деле денусь, когда в «заложницах» жена и дочь. По его напряжённому лицу понимаю, что сам-то он вроде не против такого расклада, но чего-то опасается. «Может, хоть доверенность на машину?..» – голос его звучит почти жалобно, так нужна ему сейчас эта соломинка. «Есть, – говорю, – доверенность, даже заверенная нотариусом. Только и она дома…»

Диалог наш, увы, затянулся, а потому сержанту делают какие-то знаки его коллеги из постового «стакана». Делать нечего. Ободрив напуганную жену, что «сейчас всё устроится», направляюсь туда, куда приглашают пройти.

Старший наряда, капитан, даже не повернулся ко мне, когда я вошёл, а продолжал угрюмо смотреть на дорогу. После того как сержант кратко доложил ему ситуацию и моё предложение сбегать домой за документами, он бесстрастным голосом приказал направить машину на штрафную стоянку. Я обомлел. Сразу представил, как сейчас понадобится будить сонную Владу, как побредёт она, ёжась спросонья на морозном ветру, домой. Бр-р-р… Однако хмурый капитан, казалось, не слышал ни одного из моих доводов.

«Да что, сердца у Вас нет?!» – воскликнул я. В ответ молчание. Сердце у этого капитана, похоже, было, но он им отчего-то пользовался нечасто. И даже праздник Рождества Христова не составлял счастливого исключения.

«Ну, что стоите, оформляйте на штрафную», – прикрикнул он, явно недовольный, «моему» сержанту и другому сотруднику из наряда. Взглянув на их лица, я без труда прочёл понимание (что ж, спасибо на этом), а ещё прискорбное отсутствие возможности оказать мне хоть какое-то содействие. Я снова к капитану: «Сегодня же такой праздник! Вы что, не русский человек?» Это была последняя пуля в моём патронташе. И тогда он впервые соизволил обернуться ко мне, чтобы проговорить, да нет – процедить: «Не русский я, татарин! И это для меня не праздник!..»

Тут только сообразил я, насколько худо мое положение, дальше некуда. Как говорится, приплыли. Можно было бесславно «складывать крылья» и… И вот тут-то на меня что-то нашло. Такая досада взяла, не могу вам этого передать. Вспомнилось, как в родном моём большом приморском городе люди любовно поздравляли друг друга с их национальными праздниками, щедро одаривая не только улыбками, но и плодами своего труда – куличами и румяными русскими пирогами на Пасху, медовыми пахлавой и шакербура, ароматной тарелкой с благоухающим шафранным пловом на Новруз-Байрам… А тут – «для меня это не праздник». Как же это так? Ведь ты – будь хоть негром или уругвайцем – живёшь и работаешь в России?! Так сжалось сердце от боли – передать не могу. Что же это такое, господа хорошие?!