Святая тайна

Однако почти две недели назад ее боссу, основателю компании БМТ Эвану Олдричу, позвонил человек из Ватикана, представившийся как отец Патрик Донован. Выслушав весьма заманчивое предложение священника, Олдрич согласился оказать помощь в выполнении строго секретного проекта. Интригующее решение, поскольку мало что на свете могло отвлечь Олдрича от собственной работы, особенно когда для дела требовалось на время расстаться со своим лучшим научным сотрудником.

А лучшим являлась Шарлотта.

В свои тридцать два года Шарлотта была стройной женщиной, ростом пять футов девять дюймов, ее миловидное лицо с ровным, здоровым загаром и изумительными изумрудно-зелеными глазами обрамляли каштановые волосы до плеч. Обладая редким балансом ума и обаяния, она стала «лицом отрасли» у себя в компании, где трудились в основном ученые-мужчины с неказистой внешностью. Как известно, генетику человека традиционно недооценивали, подвергая сомнению ее достижения. Агрессивно раскручивая свои новейшие технологии генной инженерии, БМТ заботилась о правильном общественном имидже.

С недавних пор Шарлотта к арсеналу своих талантов добавила и выступления в СМИ – в ток-шоу и программах новостей. Олдрич рассказал ей, как ватиканский священник, упомянув, что видел одно из ее недавних интервью о реконструкции материнской родословной посредством составления генетической карты митохондриальной ДНК, намекнул на необходимость ее участия в его деле.

Сейчас, когда ее время было поделено между исследованиями и PR-обязанностями, Шарлотта гадала, какую же роль ей отвели здесь. Ведь если разобраться, консервативное папство точно не входило в число ее верных поклонников.

Мысли вновь унеслись к Эвану Олдричу.

Он резко изменил свою карьеру десять лет назад, оставив спокойную должность профессора генетики в Гарварде, чтобы окунуться в нестабильный мир бизнеса. И перемену эту Олдрич произвел блестяще. Не первый раз Шарлотта принималась размышлять о том, чем он руководствуется в своих делах. Точно не деньгами, хотя, когда БМТ со временем стала открытой компанией, он очень хорошо на этом заработал. На самом деле им двигала целеустремленность, непреклонная вера в то, что их работа действительно имеет большое значение. Шарлотту притягивали к Олдричу его увлеченность и неподдельная харизма. А то, что, по ее мнению, выглядел он как кинозвезда, не слишком ее волновало.

Почти год назад Шарлотта и Эван начали встречаться, соблюдая осторожность из-за возможных конфликтов, имеющих отношение к работе. Но если в природе существовала врожденная совместимость между двумя людьми, Шарлотте удалось ее найти. Как непреложный закон природы, она осознала то, что просто-напросто не может без него жить. Всего четыре месяца назад их отношения казались ей идеальными.

И тогда судьба сыграла с ней жестокую шутку.

Рутинный анализ, взятый у Шарлотты в ходе ежегодного медосмотра, выявил аномально высокий уровень белка в крови. Последовали дополнительные анализы, включая и болезненную костную биопсию. В результате страшный диагноз: множественная миелома.^[7]

Рак кости.

Поначалу Шарлотта пребывала в ярости: будучи практически вегетарианкой, она редко употребляла спиртное и как одержимая занималась в спортзале. Откуда что взялось?! Тем более тогда она чувствовала себя просто отлично.

Нынче было по-другому. Всего неделю назад она стала принимать мельфалан^[8] – начало щадящего этапа химиотерапии. Сейчас Шарлотта чувствовала себя так, словно постоянно боролась с непроходящим похмельем, перемежающимся приступами тошноты.

У нее не хватало решимости рассказать обо всем Эвану. По крайней мере сейчас. Он уже начал заговаривать об их будущем и даже о детях. Все это казалось несбыточным и разбивало ей сердце. В течение последних нескольких недель Шарлотта все больше падала духом. Не желая обманывать его даже в малом, она хотела быть абсолютно уверена, что окажется в числе тех десяти процентов, кто выходит победителем из борьбы с этим заболеванием, прежде чем давать серьезные обещания.

Осторожный стук в дверь вырвал Шарлотту из омута мрачных мыслей.

Четырьмя быстрыми шагами дойдя до двери, она открыла ее и увидела лысого мужчину в черном костюме и в очках, почти одного роста с ней. Белый воротничок священнослужителя сразу же бросился ей в глаза. Лет сорок пять-пятьдесят, лицо привлекательное и бледное.

– Добрый день, доктор Хеннеси. Меня зовут отец Патрик Донован. – Его английский был чуть приправлен ирландским акцентом.

Приятно улыбаясь, он протянул изящную ладонь.

«Ага, мой ватиканский поклонник», – подумала она и сказала:

– Рада видеть вас, падре.

– Я так благодарен вам за проявленное терпение. Прошу извинить, что заставил вас ждать. Пойдем?

– Да, конечно.

5

Храмовая гора

Разак и Фарух стояли глубоко под Храмовой горой, на заваленном обломками камня полу мечети Марвани. Как сообщил хранитель, разрушения были значительными, но только внутренними: прожекторы на опорах освещали зияющую полутораметровую брешь в задней стене. Увидев ее, Разак почувствовал, что его желудок будто бы скрутило в узел.