Святая ведьма

Приходится недоливать в чашки, иначе весь поднос будет заляпан коричневыми кляксами. Секретарь верховного инквизитора оглаживает блузку, расправляет идеальные оборочки на воротнике, одергивает юбку и снимает невидимую пушинку. Несколько движений расческой, потуже волосы. Всё, она готова! Глубокий вдох, глубокий выдох. Темные силы, как же трясутся колени…

– Павел Геннадьевич, разрешите? – после легкого стука Людмила приоткрывает дверь в кабинет начальника.

– Да-да, Людочка. Прошу вас, – раздается в ответ вежливо-холодный голос.

В коричнево-красном кабинете как всегда пахнет ладаном. Людмила прикрывает за собой дверь.

Сердце бухает так, будто схватило самый большой молот кузнеца и со всего размаха бьет в огромную наковальню. Фердинанд Сергеевич сидит по правую руку от начальника. Сидит так, будто это Павел Геннадьевич зашел к нему на собеседование. Лакированные столы соединены буквой «Т» и на столешницах разложены бумаги. Оттиски печатей напоминают о недавней «выволочке». Нет, это не те бумаги. Другие.

Людмила чувствует свою неровную походку, злится на себя, прижимает палец с занозой к подносу, но никак не могу справиться с бурным дыханием. Кровь прилила к лицу и на нем можно жарить яичницу. Фердинанд Сергеевич скользит по женщине чарующими зелеными глазами, а она всеми силами старается переставлять дрожащие ноги.

Только бы не уронить поднос.

– Людочка, с вами всё в порядке? – так может шипеть змея перед тем, как совершит бросок на беззащитного кролика.

Со мной? Конечно же нет! Конечно же не в порядке. Я… Я впервые ощущаю себя рыбой, выброшенной на берег. Воздуха не хватает, сердце колотится с такой силой, словно хочет разнести вдребезги грудную клетку и вырваться наружу. Во рту пустынная сухость, только перекати-поле не катается.

– Дда, Павел Геннадьевич. С утра немного нездоровится, п-похоже, что чем-то отравилась.

– Своими соленьями?

Людмила вздрагивает. Он заметил это?

– Ннет, я не знаю чем. Ничего такого особенного не ела, – Людмила ставитчашку перед Павлом Геннадьевичем, и старается не смотреть на него.

Спрятать взгляд, скрыть эмоции!

Когда же подносит чашку к руке Фердинанда Сергеевича, то не может справиться с дрожью.

Чашка выпадает и разливается…

Коричневая волна цунами захлестывает его руку!

Я пропала…

Людмила закрывает глаза и пятится.

Темные силы, за что вы со мной так? Что я сделала?

– Людмила, нужно аккуратнее, – вместо крика боли раздается спокойный бархатный голос.

Людмила спиной касается холодной стены и открывает глаза. Фердинанд с улыбкой смотрит на неё. Женщина же готова упасть на колени и молить о прощении. И за меньшие провинности в людей ударяли молнии Святого огня, а сейчас…

– Всё хорошо, Людмила. Я в порядке, – зеленые глаза также приветливы, как и при первом появлении в её жизни.

Фердинанд Сергеевич проводит пальцами по обожженному месту, и возникает голубоватое свечение. Он лечит себя. Какая же у него железная выдержка – даже не вскрикнул от кипятка. Бумаги с печатями залиты коричневой влагой. Хорошо ещё, что на них не проставлены подписи Великого инквизитора, который с холодной усмешкой взирает на женский испуг. В его глазах мелькает удовольствие? Он уже представляет, как будет «наказывать» секретаря? Или они это сделают вместе?

– Неаккуратно, Людочка. Очень неаккуратно, – холодный голос заставляет колени дрожать отчетливее, но не от возбуждения, а от страха. – Это ваш первый промах. Очень надеюсь, что он будет последним.

«Иначе тебя ожидает смерть!» – завершает его речь мысленный голос.

– Я… Я… Извините, пожалуйста. Простите мою неловкость, я сейчас всё уберу, – Людмила опрометью кидается к столуи пытается спасти от расползающейся жидкости бумаги с печатями.

– Людмила, успокойтесь. Это лишь образцы документов, которые я хотел изучить дома. Сейчас мы распечатаем новые. Правда, Павел Геннадьевич? – ладонь Фердинанда Сергеевича ласково накрывает женское запястье.

Какие твердые пальцы. Такое ощущение, что это теплый мрамор коснулся её кожи. Будто в Летнем парке она дотронулась до руки памятника одного из Великих правителей. Твердые пальцы, но прикосновение получилось нежное. Людмила снова чувствует, как загораются щеки. Фердинанд Сергеевич незаметно подмигивает.

– Правда ваша, Фердинанд. Что-то с Людочкой сегодня случилось, никогда такого не было. Людочка, вы бы шли домой. Возьмите на сегодня отгул, отлежитесь, подлечите здоровье. Можете даже сходить в центр Святого прикосновения, скажете, что к Леониду Карловичу по моей просьбе. Завтра я вас жду на рабочем месте в полном здравии. Мои служащие нужны мне здоровыми, – глаза Великого инквизитора блеснули сталью.