Святая Жанна

Курсель. Но пытка у нас освящена обычаем!

Инквизитор. Не следует применять ее без разбору. Если обвиняемый кается добровольно, применение пытки не обязательно.

Курсель. Но это противоречит обычаям и нарушает порядок! Обвиняемая отказывается дать присягу.

Ладвеню(с отвращением). Вы хотите пытать эту девушку просто так, для своего удовольствия?

Курсель(сбитый с толку). Какое же это удовольствие? Таков обычай. Закон. Так всегда поступают.

Инквизитор. Так поступают те, кто не знает своего дела.

Кошон. Сегодня так не поступят, если в этом не появится необходимость. Пусть никто не посмеет сказать, будто мы судили ее на основе показаний, исторгнутых пыткой. Мы посылали к ней лучших проповедников и врачей, убеждали, умоляли ее спасти свою душу и тело от пламени. И не пошлем сейчас палача, чтобы он ее в это пламя бросил.

Курсель. Ваше преосвященство полны милосердия. Но какую ответственность вы на себя берете, отступая от обычной практики!

Жанна. Ну и балда же ты, магистр. Видать, у тебя один закон: делать все по старинке?

Курсель(вскакивая на ноги). Беспутная! Как ты смеешь называть меня балдой?

Инквизитор. Терпение, магистр, терпение: боюсь, что скоро вы будете отомщены, – и даже слишком сурово.

Курсель(бормочет про себя). Я тебе покажу балду! (Садится, расстроенный.)

Инквизитор. А пока что не надо обижаться на грубую речь этой пастушки.

Жанна. Вовсе я не пастушка, хоть и помогала пасти овец, как и все. Я могу потягаться в домашней работе с любой руанской дамой – я умею и прясть, и ткать…

Инквизитор. Не время тешить себя тщеславием, Жанна. Ты на краю гибели.

Жанна. Да разве я не наказана за тщеславие? Не будь я дурой и не носи в бою камзол из золотой парчи, тот бургундский солдат не стащил бы меня с коня, и я не сидела бы здесь перед вами.

Капеллан. Если ты так искусна в рукоделии – почему ты не сидела дома и не занималась им?

Жанна. Мало на свете женщин, чтобы заниматься рукоделием? Мое же дело могу сделать я одна.

Кошон. Довольно! Мы тратим время по пустякам. Жанна, я задам тебе очень важный вопрос. Не торопись с ответом: от него зависит твоя жизнь и спасение души. После всего, что ты сказала и сделала, дурного и хорошего, признаешь ли ты суд Божией церкви на земле? В особенности касательно тех слов и дел, которые вменяет тебе в вину обвинитель. Примешь ли вдохновленный свыше приговор над ними воинствующей церкви?

Жанна. Я верная дочь церкви. Я покорюсь ей…

Кошон(с надеждой). Покоришься?

Жанна. …если она не потребует невозможного.

Кошон с тяжелым вздохом откидывается в кресле. Инквизитор поджимает губы и хмурится. Ладвеню сокрушенно качает головой.

Д'Эстивэ. Она обвиняет церковь в безрассудстве, в том, что церковь требует невозможного.

Жанна. Если скажете: признай, что все твои слова и поступки, все твои видения и откровения – все они не от Бога, я не признаю этого ни за что на свете. Что повелел мне сделать Бог, от этого я не отрекусь. Что прикажет мне сделать еще, я сделаю вопреки любому и каждому. Вот про какую невозможность я говорю. Если церковь потребует, чтобы я пошла против Божьего веления, не покорюсь ни за что.

Заседатели(возмущенно). Церковь против воли Божией! Что ты городишь? Явная ересь. Это ни в какие ворота не лезет! (И т. д.)

Д'Эстивэ(бросив бумаги). Монсеньер, вам мало этого?

Кошон. Женщина, ты наговорила столько, что хватило бы на десять костров. Ты не слышишь наших предостережений? Не желаешь понять?

Инквизитор. Если воинствующая церковь говорит тебе, что твои видения и откровения посланы дьяволом, дабы обречь твою душу вечному проклятью, неужели не веришь, что церковь мудрее тебя?

Жанна. Верю, что Бог мудрее, и его веления исполню. И преступления мои, как вы их называете, я совершила по Его воле. Говорю вам: совершила по его приказу, и ничего другого сказать не могу.

Ладвеню(умоляюще). Ты не понимаешь, что говоришь. Хочешь погибнуть? Слушай. Ты веришь или нет, что должна подчиняться церкви Божией на земле?

Жанна. Да. Разве я это отрицала?

Ладвеню. Хорошо. Это значит или нет, что ты должна подчиняться нашему Господу, папе, кардиналам, архиепископам, епископам, которых здесь представляет его преосвященство?

Жанна. Да, но раньше всего Господу.

Д'Эстивэ. Так твои голоса велят тебе не покоряться воинствующей церкви?

Жанна. Они не велят ослушиваться церкви, но велят раньше всего служить Богу.

Кошон. И судить об этом не церкви, а тебе самой?

Жанна. А как мне еще судить, если не самой?

Заседатели(скандализованы, не находят слов). Ах!