Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении

Впрочем, святитель видел и объективную ценность и силу своих творений. Нередко он советовал всем ищущим спасения обращаться за назиданием к его сочинениям для разрешения различных вопросов и недоумений в духовной жизни. «Пишу вам о своих книгах потому, что не знаю, где бы еще полнее изображено было все, касающееся жизни христианской. Другие писатели и лучше бы написали, но их занимали другие предметы, а не те, о которых познания ищем мы с вами» [134, с. 20].

Епископ Феофан радовался, когда узнавал, что его книги читаются многими и приносят духовную пользу. «Мне всегда приятно слышать, что кто‑либо читает мои книги» [154, с. 207]. «Для пишущих и печатающих нет более утешения, как слышать, что читают и находят пользу» [138, с. 62].

Пастырская душепопечительность преосвященного Феофана

Особый вид литературных трудов преосвященного Феофана представляет его большая переписка, которую он вел со всеми, кто просил его советов, поддержки и одобрения.

Совершенно уединившись от внешнего мира телесно и затворившись в келье скромной обители, он, однако, не прервал с миром духовной связи. Напротив. «Кажется, для того он и удалился от мира, чтобы с высоты своего подвига яснее видеть насущные нужды и недуги нашего времени и, по возможности, полнее оказать необходимую помощь» [239, с. 7].

28 лет затвора он отдал на служение Богу, предаваясь молитве, богомыслию и неусыпным духовно–литературным трудам на пользу ближним. Воскресив своей жизнью идеал истинного подвижника древней Церкви и показав нетленную красоту его, преосвященный Феофан явился ярким духовным светочем, указывающим путь современному ему обществу к истине и добру.

Со всех концов России летели в Вышенскую пустынь письма к епископу–затворнику. Нередко почта приносила их до 20—40 в день [55]. «Письма преосвященного Феофана — это истинное сокровище, — пишет протоиерей Михаил Хитров — Начавши читать его переписку, не скоро оторвешься от вдохновенных страниц. Какая свежесть и изящество слога, какое изумительное богатство всевозможных сравнений, какая простота и сердечность сказывается всюду в каждом письме!» [263, с. 46]. Чем более вчитываешься в них, тем более познаешь необыкновенную личность святителя. Для его писем характерны, с одной стороны, чистота, ясность мысли, какое‑то неземное спокойствие и величие духа; с другой, они проникнуты беспредельной любовью к человеку, к слабостям которого Вышенский затворник всегда относился с христианскою снисходительностью, «с необыкновенно тонкою наблюдательностью и громадным талантом уразумевать причины и следствия, как бы они далеко ни были спрятаны в душе человека» [212].

К нему обращались за советом, за разрешением недоумений, в нем искали утешения в скорби, облегчения в бедах как представители высшего света, так и люди из низших слоев общества.

Преосвященный Феофан считал своим долгом отвечать на всякое письмо, как бы оно ни было мало и незначительно по содержанию, поскольку отказ считал оскорбительным для вопрошавшего, а если и замедлял с ответом, то только потому, что другие находились в еще более затруднительном положении и нуждались в скорой помощи, причем всегда просил извинения за промедление. «Сколько провинился пред Вами!!! Прошу простить и помиловать. Благодарю Вас, что, несмотря на мою неисправность, Вы все утешаете меня своими добрыми письмами, в которых всегда есть и приятное и поучительное» [138, с. 36].

Святитель чутко улавливал духовные потребности писавшего и, не жалея своих сил, обстоятельно и сердечно разъяснял все вопросы и недоумения. Он как‑то особенно умел войти в положение корреспондента, и между ними сразу устанавливалась самая близкая внутренняя, духовная связь, при которой жизненные нужды высказывались с полною искренностью и откровенностью. Это свидетельствовало о высоком духовном уровне архипастыря, ибо «только человек, познавший свои страсти и победивший их, знает их действительную силу, может угадывать их и в другом человеке по малейшим признакам. Поэтому‑то подвижники и становились на путь учительства после прохождения ими всех испытаний своей внутренней борьбы» [203].

«Читая проникновенные речи великого учителя, мы чувствуем, что не можем сказать ему: «врачу, исцелися сам!» Скорее мы видим в нем архистратига, который, воодушевляя воинов на священную брань, сам первый устремляется на врага и увлекает за собой других» [263, с. 92].

В письмах преосвященный Феофан высказывал те же положения, что и в своих сочинениях, но в более простой форме и в применении к нравственному и общественному положению адресатов. «Как день ясен, — пишет владыка, выражая свои благопожелания ищущим спасения, — так да будет светло на душе Вашей! Будьте Симеон, носящий в объятиях сердца Господа! Будьте Анна, поющая славу Богу Спасителю! Будьте Иосиф, смиренно исполняющий законное, в уповании свободы от всякого закона! Будьте Мария — Дева Богоматерь, — Которая вся была в Господе!» [139, с. 152].