Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении

Бог воспитывал еврейский народ посредством откровений. Среди этого народа всегда были мужи, которые являлись достойными и способными, чтобы воспринять Божественное Откровение и сообщить его всему народу и всем язычникам. Истины веры и нравственности были сообщаемы Израилю постепенно, сообразно со степенью его восприятия и духовного развития. Но особенную важность имело откровение тайны домостроительства человеческого спасения, на служение которой и был призван еврейский народ. «Учение о спасении человека составляет основную мысль Ветхого Завета, можно сказать, душу ветхозаветной религии, — центр, около которого сосредоточивается и вероучение, и нравоучение, и самая жизнь народа» [209, с. 404].

Самое видное место занимали обетования и пророчества о Мессии. С Его пришествием со всею историческою верностью исполнились все ветхозаветные предсказания как о происхождении и времени пришествия Мессии на землю, так и о частных обстоятельствах Его жизни и смерти, вплоть до вознесения на небо.

Ветхозаветные праведники, живописавшие лик Спасителя, «от простейших черт восходили все к более сложным, от общих — к частным, от многообъятных — к подробнейшим» [12, с. 139].

Первообетование прародителям о Семени жены, которое должно было стереть главу змия, передавалось из поколения в поколение через долговечных патриархов и подтверждено было родоначальникам еврейского народа — Аврааму, Исааку и Иакову. «Как во мраке ночи где‑либо вдали показавшийся огонек благонадежным указанием пути радует заблудшегося путника, так сие обетование чрез долгий ряд веков спасительно руководило не имевших зде пребывающего града, а грядущего взыскивавших» |105, с. 304; 12, с. 139].

Патриарху Иакову дано было более определенно прозревать грядущего Примирителя, а ходатай еврейского народа Моисей «указывает Пророка с заповедью слушать Его» [Там же].

Во времена царствующего пророка Давида образ Мессии обозначается новыми, еще более конкретными чертами, указывается на Искупителя как «Иерея нового, по чину Мелхиседекову» [Там же].

После царя Давида среди народа израильского сияло, подобно светильнику, «пророческое слово» (2 Пет. 1,19). Предсказания пророков о Мессии, «о Христовых страстех и о славах, яже по сих» (1 Пет. 1,11), многочисленны и разнообразны. В них черта за чертою прилагается в изображении лика и деяний Христа Спасителя, так что все предсказания в совокупности составляют полное Евангелие, предписанное в Ветхом Завете. «Пророческие предсказания, — учит епископ Феофан, — суть воистину светильник, сияющий в темном месте. Нельзя сказать, что они темны. Они прикровенны, но ясны и вразумительны. Как в семени знающие дело видят все древо, так при виде Младенца Иисуса все изострившие свое умное зрение посредством пророческого света тотчас узрели в Нем Господа» [105, с. 309].

Снисходя к чувственным понятиям еврейского народа, Бог являл ему тайну будущего искупления людей посредством прообразовательных состояний. «Вот жертвоприношение Сына Отцем — в Исааке, союз неба с землею — в лествице Иакова, спасение чрез отверженного и преданного — в Иосифе» [105, с. 304; 12, с. 139], далее — «купина, горевшая, но не сгоревшая, столп облачный, переход чрез море, услаждение древом горьких вод Мерры, манна, истечение воды из камня, медный змий, все устройство скинии — что суть, как не сень грядущих благ, как уверяет апостол?» [Там же].

Бог приготовлял иудейский народ к принятию Искупителя и чрез ветхозаветный закон, который называется «пестуном ко Христу» (Гал. з, 25). «Закон в отношении к нам исправлял должность пестуна, педагога, воспитателя. Он детоводитель ко Христу» [65, с. 275], ибо «он тень, тело же — Христос» [101, с. 195]. Закон ветхий во всех своих чертах прообразовал предметы духовные, долженствовавшие явиться в благодатном Царстве Христовом. Все постановления точно таковы, что в них духовная жизнь предызображается явственно, как в зеркале. Требования закона сводились к тому, чтобы дать людям яснее и глубже почувствовать их прирожденную нравственную порчу, обнаружить зло греха, кроющееся в человеке.

Нравственный закон требовал от человека святости как по душе, так и по телу: «Святи будите, яко Аз свят» (Лев. 19,2). Столь высокими и строгими требованиями, исполнение которых по повреждении человеческой природы грехом не по силам человеку, закон необходимо должен был приводить к познанию греха: «законом познание греха» (Рим. 3,20).

Закон «требовал святости и раздражал в нас желание ее, а давать ее не давал, указывал только, что ее дать может один предызображаемый законом Христос. К Нему он и вел нас, как за руку взявши, чтобы нам оправдаться, стать правыми и святыми посредством веры во Христа, которая, привлекая благодать Святого Духа, освящает все внутреннее наше» [65, с. 275].