Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание

Когда каждый хвалит в тебе что-нибудь и все, как на торжище, распространяют о тебе добрую славу, я присовокупляю нечто от себя, да и не менее всякого другого, потому что и ты удостаиваешь меня чести и как возлюбленный сын утешаешь старость отца. Поэтому и теперь осмелился я принести тебе просьбу свою о достоуважаемом епископе Воспории. Стыдно иметь нужду в моем письме такому мужу, за которым упрочивают уважение и жизнь его, и лета. Но не менее стыдно молчать и не сказать о нем слова тому, кто имеет голос, чтит веру и более всех знает этого мужа. Недоумение касательно соседей, конечно, и сам ты разрешишь по благодати обитающего в тебе Духа и на основании правил церковных. Но да не потерпит твое благоговение, чтобы его выставляли на позор в общенародных судах; ибо хотя и там судьи будут христиане, как и действительно по благости Божией христиане, однако же что общего между мечом и духом? Если и это допустим, то как и в каком отношении справедливо слово о вере смешивать с другими недоумениями? Ныне у нас стал неправославен боголюбивейший епископ Воспорий! Ныне у нас не имеет веса и седина человека, который столь многих отвлек от заблуждения, представил такое доказательство своего православия, у всех нас был учителем! Нет, умоляю тебя, не давай места подобным клеветам. Но если возможно примирить разделенное, то присовокупи и это к своей славе. А если сие невозможно, то по крайней мере не допусти, чтобы таким поруганием оскорблены были все мы, с кем он жил и состарился, мы, как тебе известно, строгие проповедники

Божества и в опасностях и без опасностей, не дозволившие, чтобы отнято было что-нибудь у Единого и неприступного Божества. Прошу тебя, помолись обо мне, который весьма изнемог от болезни. Как я, так и все мои приветствуем находящееся при тебе братство. Да дарует нам Бог, чтобы ты, общая опора Церкви, был здоров, благодушен и доброхвален о Господе!

186. К нему же (170)

Просит о скорейшем окончании дела его племянницы.

Что бы сделал ты, если бы сам я лично имел дело? Как очевидно, приложил бы все свое старание избавить меня от обиды, если заключать о сем по предшествовавшему. Ту же милость окажи мне и теперь в лице благонравнейшей моей племянницы, которая при посредстве моем сама припадает к тебе; уважь возраст просительницы, уважь ее нравы и благоговение, чем не похожа она на многих женщин; сверх сего уважь ее женскую неопытность в делах и то, что имеет теперь дело со своими, а более всего уважь мое прошение. Самая большая для нее милость – скорость благодеяния, о котором прошу. Ибо и неправедный, в Евангелии упоминаемый судья оказал вдове человеколюбие (Лк. 18:5), но оказал после долговременной и неотступной просьбы. А вас просит она о скорости, чтобы не томиться ей долго заботами и невыгодами жизни на чужой стороне, хотя всего более и ясно знаю, что твое богочестие и чужую сторону сделает для нее своей.

187. К Евдоксию (158)

Отвечает на письмо, в котором Фотий хвалил Никовула за успехи.

Спрашиваешь, почему не пишу? А мне думается, что и сам ты не больше переслал писем (если только болезнь не выводит меня из ума и не делает, что забываю даже и оказанное мне добро), хотя ты, который владеешь искусством и говорить и писать, если не другим чем, то, по крайней мере, как умершему, обязан мне надгробным словом. Итак, вот мое обличение; потому что, кто обвиняет дружески, тому не должно в этом заходить далее пределов дружбы. А что ты пишешь о дражайшем сыне Никовуле, это весьма важно, удивительно и достаточно к тому, чтобы увлечь добродушие отца, готовое верить всему, что для него желательно. Но я тогда приму это за правду, когда молодой человек, представив мне опыты, окажется не недостойным или твоих обещаний, или наших надежд.

188. К Стагирию (128)

Хвалит его за ученость и поручает его попечению того же Никовула.

Ты по учености достиг аттического совершенства, да и я тоже. Ты председательствуешь у молодых людей, а я – у людей всякого возраста. Ты образуешь в слове, а я – в нравах. Много у меня с тобой общего, но одно все собой заменяет и всего выше – это дражайший сын наш Никовул, который поставлен между нами. Делая ему добро, докажешь и свою ученость, и нашу дружбу, если только заботишься о ней, но думаю, что заботишься; потому что и старые борцы в чести у молодых, и в такой еще чести, что молодые, если подносят им свои победные награды, то, по законам ратоборства, признаются тогда благопризнательными.

189. К Евстохию-софисту (131)

Поручает ему молодого человека Проноия, чтоб возбудил в нем ревность к красноречию.