Святитель Нектарий Эгинский. Жизнеописание

Вскоре после этого и сам святитель Нектарий, до определенного момента никак не реагировавший на клевету, счел нужным написать патриарху и внести в вопрос ясность, когда его дело перешло уже в официальный план:

“Святейший Владыко, почтительно лобызаю Вашу десницу. Министр по делам религии и народного образования был проинформирован сотрудником консульского отдела Греческого правительства по моему вопросу и по причинам, вынудившим меня покинуть Египет. Вот ответ консульского работника...”

Дальше он цитирует вышеприведенное письмо, исключив из него те места, в которых содержится похвала ему. Сделал он это из смирения, деликатности, а также не желая вызывать раздражения у престарелого патриарха. Затем Святитель продолжает:

“Неужели я остался в глазах Вашего Святейшества гадким до такой степени, что, спустя четыре года после моего несправедливого изгнания из Египта, в течение которых я влачил жалкое существование в поисках хлеба насущного, разделяя его порой с нищими, и оставался глухим к бесконечным атакам в мой адрес, люди из Патриархии позволяют себе давать такие сведения обо мне Греческому правительству, обратившемуся с официальным запросом?

Когда, Ваше Святейшество, усмотрели Вы во мне тенденции к непокорности? В каких делах я проявил ее? Где доказательства, которые позволяли бы обвинять меня в святотатстве и называть мятежником, предателем, замыслившим крамолу против церковных властей? Какой Церковный суд осудил и приговорил меня, доказав мою аморальность, чтобы Патриархия имела смелость информировать политического сотрудника Греческого правительства, запросившего у нее сведения, о том, что я якобы был изгнан за мятежничество и аморальность? Где же протоколы? Где мои обвинители? Где свидетели? Где состав преступления? Откуда идут эти обвинения, обрекающие меня на моральную смерть? Какое великое зло совершил я по отношению к Вашему Святейшеству или к кому-либо из Патриархии, чтобы я обрекал себя на смерть? К чему такая злоба, преследующая меня и стремящаяся полностью меня уничтожить? Чем же я мог навредить Вам? В чем заключается моя великая вина перед Вами? В чем мое лукавство?

Свидетельствую перед Богом, что я никогда не замышлял никакого зла против кого-либо. Я всегда желал лишь добра, став его другом и делателем. Я полагаю, что сумел предоставить Вашему Святейшеству самые яркие доказательства моих добрых намерений. Но к чему все это! Удар нанесен, ненависть удовлетворена, лукавый раб примерно наказан. К чему мне приносить ставшие излишними оправдания? Конечно же, ни к чему. Разве что для того, чтобы сообщить Вашему Святейшеству о том, что Ваше негодование несправедливо.

Бог, являющийся моим Свидетелем, да будет мне Судьей”.

Это патетическое письмо не нуждается в комментариях. Разумеется, престарелый патриарх не ответил на него. Нектарий не роптал против своих врагов. Он совершенно вверил всего себя Богу. Сердце его было чистым, а тот, “у кого чистое сердце, — писал он, — кто не испытывает обвинений со стороны своего сердца, кто творит добро и то, что угодно и совершенно в глазах Божиих, кто тщательно соблюдает заповеди Божии, тот имеет смелость предстать перед Богом. Все, о чем он просит, он получает от Бога. Имеющий чистое сердце является возлюбленным чадом Божиим. Дух Сына живет в его сердце, он получает все, что просит, находит все, что ищет, и ему открываются двери, когда он стучит. Кто может быть блаженнее такого человека! Какого блага он может быть лишен? Разве в такой блаженной душе не собраны все блага, все харизмы Духа Святого? Чего ей не достает? Ничего! Да, ничего, возлюбленные братья во Христе!”

Исполненный всеми благами Божиими, Нектарий был лишен в греческой столице всякого человеческого утешения, лишен даже хлеба насущного, влачил, по его собственному выражению, жалкое существование.

Однако Бог воздал ему за терпение в испытаниях. Однажды, обойдя коридоры Министерства по делам религий в поисках назначения на любое, самое незначительное, место проповедника, он спускался по министерской лестнице в слезах и в печальном расположении духа, когда по этой же лестнице поднимался мэр города. Встретившись с ним, Святитель поведал ему свою историю: “Я просил министра назначить меня проповедником куда-нибудь в провинцию. Он ответил мне, что, несмотря на огромную нужду в хороших проповедниках, он не мог удовлетворить мою просьбу, поскольку у меня нет греческого подданства”.

Действительно, родившийся во Фракийской Селибрии, Нектарий был турецким гражданином и не мог претендовать на греческое подданство. Однако мэр отправился вместе со Святителем к министру. И в тот же вечер Нектарий был назначен проповедником.

Проповедник