Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении

Нетрудно видеть, что самой страшной является вечная смерть, верным предвестником которой является смерть духовная. Телесная же смерть только прекращает жизнедеятельность человеческого организма и является своеобразным рубежом, отделяющим всех людей от их вечной блаженной или мучительной участи (1:200). К моменту телесной смерти каждый человек обычно нравственно созревает, укрепляясь или в добре, или зле. После телесной смерти плотский "человек от трудов, бед, печалей и скорбей к большим трудам, бедам и печалям отходит: но духовный от печали в радость, от скорби в утешение, от бед в блаженство, от трудов в покой преселяется вечный" (1:47). Сама же телесная смерть, т. е. приход смертного часа, является своеобразным венцом жизненного пути человека. Праведники обычно мирно отходят из временной жизни, спокойно оставляют видимый мир, ибо еще на земле, освободившись от мирских привязанностей, они жили для вечной жизни. Смерть для праведников бывает даже желанной, потому что она освобождает их от трудов и болезней временной жизни и открывает путь к вечному покою и радости. Совсем по-другому переходят в вечность грешники. Для них смерть является ужасным событием, обрывающим земную жизнь и навсегда прекращающим общение со всем тем, к чему привязалась их душа. "Плотскому человеку смерть люта", — пишет святитель Тихон Задонский (1:47). В последние минуты жизни его охватывает печаль и страх, содеянные грехи и беззакония терзают его совесть, ужас охватывает его душу, ибо злобные духи окружают его смертный одр. Мысленный взор грешника в эти страшные минуты невольно обращается к ожидающей его вечности, о которой он никогда не вспоминал. В этот момент открывается человеку истинный смысл жизни и его назначение на земле; он познает, что дела плоти явили его безответным пред лицом вечности. Мятется, сокрушается, кается и жалеет о прожитой жизни грешная душа, но время покаяния прошло и все уже утрачено (2:272). Тяжесть смертного часа является только предвестником ее бесконечных мучений и стенаний за гробом. По отшествии из видимого мира состояние нечестивых душ таково, что они "желали бы умереть, но не возмогут: и сие есть вечная смерть, что пожелают грешники умереть, или в ничто обратиться от нестерпимого мучения гееннского, но не возмогут" (1:253). Различная загробная участь праведников и грешников является закономерным итогом их земной жизни. И как различным был образ их действий и поступков в видимом мире, так различно бывает состояние их душ в вечности, потому что воздаяние каждому по его делам является безусловным требованием нравственного порядка вещей, имеющего свое начало в Боге. Земная жизнь дается человеку не для наслаждения и мирских удовольствий, а для труда над очищением души от страстей и для развития лучших качеств его богоподобной природы, предназначенной к вечному блаженству. Это блаженное состояние души должно возникать и возрастать в человеке уже здесь, в видимом мире, в той мере, в какой развивается и крепнет в нем богоугодная жизнь (2:241).

Формированию такого состояния, согласно учению святителя Тихона, во многом способствует память смертная. Благотворно и спасительно действие этой добродетели на душу человека. Она укрощает гнев, угашает пламень нечистых похотей, удерживает руки от грабления, язык от сквернословия, клеветы и осуждения. Эта добродетель отводит от суеты мира сего и подвигает к усердной молитве, слезам и покаянию, обращает душевные очи к будущей жизни. Память о смерти неизменно возбуждает в душе христианина мысли о праведном мздовоздаянии и Страшном суде. На этом суде "будет правое и строгое дел, слов и помышлений наших испытание: тамо будет все явное, что мы во всем житии нашем ни сделали, и пред всем светом открыется, и всяк от совести обличится" (4:188). Все человечество восстанет на этот суд, и каждый даст ответ не только за свои злодеяния, но и за то, что не имел добрых дел. Память о смерти и Страшном суде понуждает христианина быть внимательным к делу своего спасения и достойно готовиться к встрече с Праведным Судией, от Которого зависит вечная участь человека. Таинственны и необъяснимы для всякого человека, живущего на земле, радости будущей блаженной жизни, однако не менее непостижимы и страдания грешников в загробном мире. Ужас этих страданий таков, говорит святитель Тихон, что лучше на земле всю жизнь страдать самой тяжелой болезнью, лучше весь век скованным цепями в темнице просидеть, лучше в огне гореть и каждый день умирать, лучше, наконец, терпеть одновременно все беды, какие есть на земле, нежели наследовать неблагополучную вечность. Всякое земное бедствие имеет какое-то утешение и конец, для грешников же в вечности будет лютое страдание без всякого утешения, страдание не только "словом, но и умом непостижимое; страдание, которое всегда будет, но никогда не скончается" (5:242).