Святитель Василий Великий. Сборник статей

Похвальных Слов от св. Василия Великого мы имеем столько же, сколько и догматических, то есть четыре: на день святого мученика Варлаама, на день святого мученика Гордия, на святых сорок мучеников и на святого мученика Маманта.[891] Слова эти сами по себе не представляют ничего замечательного. Они важны для нас только тем, что в них мы можем находить указания на отношения святых отцов-проповедников к существовавшим тогда правилам красноречия. Отношения эти были отрицательные. Святой Василий Великий прямо заявляет неприложимость «законов похвальных речей»[892] к речам, произносимым с церковной кафедры в честь святых.[893] Похвальным речам «законами» этими предписывалось отыскивать отечество похваляемого, хвалить его знаменитых предков, говорить о его воспитании и т. п. На практике эти «законы» приводили к тому, что славное отечество, знаменитость рода и т. п. поставляли в числе похвальных качеств хвалимого как личные его заслуги. Святой Василий смеется над этой манерой современных ему ораторов; подобные приемы он находит даже нелепыми. «Досточестнее ли я от того, — говорит он в одном из своих похвальных Слов, — что город совершил некогда трудные и великие подвиги, воздвиг славные памятники побед над врагами? Что мне из того, если положение его благоприятно, удобно и зимою и летом? А если он и людьми изобилен, и может прокормить много скота, какая мне из того польза? Пусть и множеством коней превосходит все города под солнцем — может ли это соделать нас совершеннейшими в человеческой добродетели? А также, описывая вершины соседней горы, что они заоблачны и высоко подъемлются в воздухе, не обманываем ли сами себя тем, что будто бы чрез это восписываем похвалу людям? Всего будет смешнее, когда праведники презирают целый мир, а мы станем наполнять похвальные им речи ничего не стоящими малостями».[894] Последними словами особенно ясно изображена неприложимость правил красноречия светского к красноречию церковному. Интересы, задача и цель того и другого совершенно неодинаковы. Первое все привязано к земле, последнее конечной целью своей поставляет небо. В требованиях даже относительно внешних качеств того и другого — большая разница. Первое требует некоторых украшений в слоге, последнее совсем не нуждается в них. Истина говорит сама за себя. И слово мое и проповедь моя не в препретельных человеческия премудрости словесех, но в явлении Духа и силы (1 Кор. 2:4), — сказал апостол.

Похвальные Слова св. Василия Великого имеют характер повествовательный. В них рассказывается о жизни мученика, претерпленных им страданиях и т. п. Целью этих Слов он поставляет отчасти прославление памяти святого, а главным образом ту нравственную пользу, которая проистекает для верующих из знакомства с полной многотрудных подвигов жизнью того или другого святого. «Достаточно, — говорит он в одном из похвальных Слов, — для нас памятования для всегдашней пользы. Ибо самим праведникам не нужно приращение славы, но нам, которые еще в этой жизни, необходимо памятование для подражания. Как за огнем само собою следует то, что он светит, и за миром — то, что оно благоухает, так и за добрыми делами необходимо следует полезное».[895]

Слова догматические и похвальные, которые мы до сих пор рассматривали, составляют собственно небольшую часть Слов св. Василия Великого на разные случаи. В них еще только отчасти обрисовывается критический характер проповеднической деятельности св. Василия. Характер этот вполне уясняется нами, когда мы познакомимся с его нравственными, или нравообличительными, Словами. Таких Слов семнадцать. Между ними есть такие, которые направлены против пороков общечеловеческих, каковы, например, слова «На гневливых» (Беседа 10) «О зависти» (Беседа 11) и др., но большинство из них, наглядно рисуя пред нами нравственный образ кесарийской паствы, имеют характер вполне современный. В них виден суровый аскет, каким и был св. Василий на самом деле, и строгий обличитель особенно выдающихся пороков вверенной ему паствы. Ласкательство и потворство человеческим слабостям — для него свойства незнакомые. Святой Василий остается в этом случае вполне верен правилу, которое сам он рекомендует пастырям-учителям: «Не должно [им] величаться или торговать словом учения из ласкательства слушателям, в удовлетворение собственному сластолюбию или нуждам своим, но надобно быть такими, какими следует быть говорящим пред Богом и во славу Божию».[896]