Святители и власти

В назначенный день, 21 февраля, избирательный собор возобновил работу. В столице собралось множество выборных представителей земли: дворян, духовных лиц, посадских людей и даже государственных крестьян. По официальной версии, собравшиеся в общем порыве как бы едиными устами провозгласили царем Михаила Романова. Совершенно иначе трактовали дело осведомленные иностранцы. Шведские лазутчики доносили из Москвы, что казакам, ратовавшим за Романова, пришлось осадить Трубецкого и Пожарского на их дворах, чтобы добиться избрания угодного им кандидата. Новгородские власти утверждали, будто казаки решили исход выборов «по-воровски», без согласия бояр, дворян, лучших посадских людей. Польская информация как две капли воды походила на шведскую и новгородскую. Литовский канцлер Лев Сапега бросил в лицо пленному Филарету такую фразу: «Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки-донцы».

Зарубежные версии были не менее тенденциозны, чем декларации московских властей. Чтобы воссоздать подлинные обстоятельства выборов 1613 года, надо обратиться к показаниям очевидцев и участников событий. Недавно найденный документ «Казачье написание о царском избрании» возник в среде казаков, оказавших исключительное влияние на исход борьбы. Другой отчет о выборах принадлежит непосредственным участникам собора — стольнику Ивану Чепчугову и двум другим дворянам, попавшим в плен к шведам в 1614 году. Пленников допрашивали каждого в отдельности, поочередно, и их рассказы совпали между собой во всех деталях. Недавние выборщики начали рассказ с того момента, когда собор решил вызвать в Москву всех знатнейших бояр и думцев, прежде уехавших оттуда. Когда бояре вернулись, чины тотчас принялись обсуждать, как бы им лучше приступить к делу — «выбрать ли государя из своего народа или из иностранных государей». Расчеты Трубецкого оправдались. Мстиславский с товарищами, как и прежде, слышать не хотели о передаче короны незнатному в их глазах Михаилу Романову. Бояре вновь заговорили о приглашении иноземного принца. Терпению народа пришел конец.

Поначалу казаки пытались использовать авторитет церкви, чтобы ускорить царские выборы. С совета всего войска они собрали толпу более пятисот человек и отправились ко двору крутицкого митрополита. Митрополит не хотел пускать их к себе. Тогда казаки выломали ворота и «всыпали во двор», ругая митрополичьих слуг «грубыми словесы». Казаки кричали, что им нужен «царь государь на Россию, кому нам поклонитися, служити и у кого жалованья просити», что они не хотят «гладною смертью измирати». Испуганный насмерть митрополит бежал из своих хором потайными ходами. Представ перед боярами, он уверял их, что казаки хотели его растерзать.

Тем временем еще большая толпа — казаки и чернь — ворвались во дворец и напустилась с бранью на самих бояр. «Вы не выбираете в государи из русских господ, — кричали они, — потому что хотите сами править и одни пользоваться доходами страны и, как случилось раньше, снова отдадите государство под власть чужеземца!»

Казаки предъявили боярам те же требования, которые ранее они излагали митрополиту. «Мы выдержали осаду Москвы и освободили ее, — говорили они, — а теперь должны терпеть нужду и совершенно погибать, мы хотим немедленно присягнуть царю, чтобы знать, кому мы служим и кто должен вознаграждать нас за службу!»

Чтобы противостоять натиску народа, верхи должны были волей-неволей объединиться. Кто-то из членов собора предложил избрать царя тем же способом, что и патриарха: наметить трех кандидатов, бросить жребий и посмотреть, кого бог пожелает дать им в государи. Дума подхватила это предложение, но претендентов на трон было слишком много, и в конце концов было принято компромиссное решение. Дума выработала список кандидатов, включавший семь самых знатных бояр: четверо бывших членов семибоярщины и трое земских воевод. На первом месте стояли Мстиславский и Воротынский, за ними следовали Трубецкой, Иван Романов, князь Иван Черкасский и Федор Шереметев. На самом последнем месте красовалось имя Дмитрия Пожарского. Вероятно, в ходе обсуждения на соборе в список кандидатов был внесен еще и князь Петр Пронский, имевший чин стольника, как и Пожарский.

Наспех выработав общее решение, начальные люди вернулись «на соборное место» и послали за казаками, пригласив их «на собор». Казаки терпеливо выслушали боярскую речь, пока те «изочтоша» все имена, а затем задали единственный вопрос: «Когда из тех вельмож по вашему умышлению избран будет царь?»

Отвечая казакам, бояре заявили, что готовы бросить жребий и тем самым положиться на божью волю. Тут будто бы взял слово казачий атаман. В своей речи к собору он заявил, что в списке нет Михаила Романова, а значит, бояре решили избрать самодержца «не по божьей воле, а по самовластию и по своей воле».