Святки без оглядки

— Вот это даааа! Вот это круууть! — Кир, подпрыгивая, носился вокруг проруби, вытряхивая воду из ушей. От его тела валил пар, словно он только что из бани вышел. — Давай, Вадюх, не пожалеешь! И, главное, не холодно совсем!

— Какой там не холодно, иди сюда! — засуетилась Ксюха. Она накинула ему на голову полотенце и принялась растирать. Но Кирилла распирала энергия. Он, похоже, вошел в раж и, кажется, нацелился на второй заход. — Куда? Оденься! Вот дурной, о божеее!

С огромным трудом, почти насильно, она запихнула его в валенки и куртку, застегнула ее на нем и накинула на мокрые растрепанные волосы капюшон.

— Только попробуй рыпнись, свяжу полотенцем!

— Как скажешь, командир, — улыбнулся Кирилл. — Сама-то умойся хотя бы, царевна-лягушка…

— Сам такой!

Ксюха в шутку пристукнула его полотенцем и подошла к мосткам. Присела аккуратно, проговорив про себя слова молитвы, и умыла лицо. Следом за ней такую же процедуру проделал Вадим. Настала очередь Глаши.

Отчего-то стало страшно, словно не прорубь это, а межгалактическая бездна. Сердце замерло, а потом поскакало как сумасшедшее. Только и успела подойти, ничего более… Алая вспышка подо льдом, визг Ксюхи, легкий всплеск…

— Твою мать! Хорошо, штаны не успел нацепить, — Кир быстро скинул куртку и щучкой нырнул под лед.

— Кирилл! — голос Ксюхи сорвался и отчаянным эхом побежал вдоль берегов. Она упала на колени на самом краю проруби, отчаянно шаря руками в воде. — Кирилл! О боже! Кир!!!

Вадим быстро выпутывался из куртки.

— Принимай! — Кирилл вынырнул и ухватился за поручни, прижимая за талию чихающую и отфыркивающуюся Глашу. Дубленки на ней уже не было, и оставалось только догадываться, как и когда он умудрился ее расстегнуть.

Вадим подхватил девушку, вытащил на берег, кутая ее в свою куртку.

— Жива?

— Кирилл… — Ксюха уже бесконтрольно ревела. Совершенно не соображая, что делает, на эмоциях, схватила его руками за плечи, в бессознательной попытке вытянуть наружу, поскользнулась и рухнула в его объятия сама.

— Да здесь что сегодня? Конкурс «Лучший нырок через кувырок»? — воскликнул Кирилл, подхватывая ее, да так удачно, что она даже не успела наглотаться воды. — Вадим, принимай вторую!

Он схватился за перила и выскочил из проруби, отфыркиваясь и отряхиваясь как мокрый кот. Вадим как раз успел вытряхнуть Ксюху из мокрого пуховика, и Кирилл, подхватив свою куртку, накинул её ей на плечи. Приобнял со спины.

— Ты куда полезла, глупая?

— За тобо-ой, — разревелась та. Развернулась, выскальзывая из куртки, и повисла у него на шее, шаря руками по мокрой спине.

Кир снова поднял куртку и надел ее на себя. Потом обхватил руками Ксюху, пряча ее под полами куртки.

— Всё! Будем согреваться старым дедовским способом — тело к телу! Не возражаешь?

— Нет! — сквозь слезы улыбнулась та, прижимаясь теснее.

— Пока бежим до дома, — он подхватил ее на руки и запрыгнул в валенки. — И да, надеюсь, вопросы на тему царевны-лягушки отныне отпали? Я честно выловил тебя в твоем болоте!

— В реке!

— Пускай в реке, неважно! Теперь домой, бегом, к печке! Степаныч! Раскочегаривай свой агрегат!

* * *

Снеженика боялась вдохнуть. Сердце ухнуло куда-то в пятки и, кажется, почти не билось, перед глазами плыли разноцветные круги. Ледяная вода сковала и тело, и разум. Она была не в состоянии ни кричать, ни двигаться, ни соображать.

Как в полусне почуяла, как чьи-то руки выудили ее из воды, но не заметила разницы между водой и сушей. Везде царил кромешный холод, перед глазами — тьма с редкими проблесками мерцающих огоньков. Чей-то голос, чьи-то прикосновения.

— Глаша! — сильные руки встряхнули ее за плечи. — Жива? Открой глаза.

Димитрий. Что произошло? Почему она упала в воду? Ведь лед — она точно видела — был очень крепкий?

— Глаша, домой пошли! Согреться надо! Быстрее, к печке!

Мужчина укутал ее во что-то теплое и сухое.

А князь? Ох, ему опять пришлось нырять? Ведь так и заболеть недолго…

Она открыла глаза. Поверхность реки серебрилась легким снегом под луной, а окошко проруби шло мелкой рябью. Никакого намека на разлом, лед целехонек, так что же здесь произошло? Возле проруби — ни души.

— А князь? Где князь? — заволновалась Снеженика. — Неужто снова утонул? — она дернулась к проруби, но ее не пустили.

— Хмм, Кир у нас кровей вроде не княжеских, — усмехнулся Димитрий. — И хрен его утопишь. Дома они давно, у печки греются, а мы с тобой, заметь, всё мерзнем!

Сознание среагировало не сразу. Ей потребовалась целая минута, чтобы молча обернуться и осознать — перед ней не Димитрий…

— Ва… Вадим… — она задохнулась, часто заморгала глазами, которые тут же заволокло слезами. Воздух застрял в легких. Она могла только открывать рот, из которого не вырывалось ни звука. Схватила его руками за плечи, словно не веря своим глазам. Потом обхватила руками его лицо. — Вадим! Вадечка, это ты?! — слезы ручьями полились из глаз. Она всхлипнула, ловя губами воздух. — Господи, не может быть, это ты, Вадькааааа!

Она рухнула в его объятия, обильно поливая слезами. Без разбора целуя в губы, нос, глаза, все время всхлипывая и подвывая.