Свято-Русские Веды. Книга Коляды

—       Тарх Дажьбог в поход собрался, в битву с Чёрным он ввязался… Захватил он гору Сивы, стал супругом вилы Живы… Но чтоб ворога убить, должен он Яйцо разбить. Коль его он разобьёт, в Нави Чёрный трон падёт! Сине море всколыхнётся и повсюду разольётся. И придётся нам опять мир погибший возрождать…

—               А возможно ль зло повергнуть, мир при сём не ввергнув в бездну?

—               Не избегнуть перемен, коль повсюду в мире тлен. Люди знаньем возгордились и пути их извратились… Вышний на людей серчал — камень Марабель послал, дабы Святогору обратиться в гору. Камень Финист принесёт, лишь Семаргл теперь спасёт Святогора дочерей, сохранив тем род людей.

И сказал Ярилушка:

—               Знать моя судьбинушка — биться с Навскок) ордой, как воюет Солнце с мглой! Ты меня теперь пусти и на бой благослови.

Велияр его пустил и на бой благословил, и в дорогу дальнюю дар ему вручил:

—               Ты возьми мою свирель, ведь её чудесна трель: злые чары одолеет, лихо и печаль развеет! Знай, что со свирелью сей станешь Ла– мии сильней!

*                                         * *

и вот наступили те Лютые годы — пришли Великие воды!

И был обращён горой Святогор. Затем вновь напасть от Хвангурских гор — явилась лютая Ламья, из пасти извергнув пламя.

И так она говорила, так Цареграду грозила:

—               Для Сивы жертв не жалейте! На требах кровушку лейте! Чтоб море от стен отступило и город не затопило!

И люди давали скотину драконице Чёрной Ламье, чтоб море не наступало… И вот уж скота у них не осталось, а беды всё умножались…

Тогда они собирались в дворце царя Святогора и жребий метали в горе: кому идти на съеденье, дракону на угощенье?

Тот жребий пал на Ярину, вещая судьбину.

—       Теперь собирайся скорёшенко и умывайся белёшенько. Венком главу украшай и к синю морю ступай. Тебя там златою цепью тотчас прикуют к скале, а после оставят жертвой одну в предрассветной мгле.

И встала она скорёшенько, умылась она белёшенько, и к морюшку отправлялась, и вскоре там оказалась — к скале её приковали, и вот — одну оставляли.

Яринушка причитала и горьки слёзы роняла, а после Вышня молила, и Велияра с Яри– лой, чтоб те на помощь пришли, от смерти её спасли.

Услышал Вышний моление и снизошёл в умилении, — послал на помощь Ярилу спасти младую Ярину.

Явился тотчас Ярила на белокрылом коне — златая грива в огне. И у Золотого града — великого Цареграда узрел он деву младую в цепях и едва живую. Стал деву он утешать и на свирели , играть. Как только Ярила запел, заиграл, — тотчас скалу всколыхал. Все цепи с девы спадали, и слёзы её высыхали.

Спросил тогда бог Ярила:

—          Скажи мне, дева Ярина, а где же сыскать мне ту Ламию люту, что сеет повсюду смуту?

Рекла та дева Яриле:

—        Скорее спасайся, милый! Ведь скоро та Ламия прилетит, и нас немедля спалит!

Но бог успокоил Яринушку:

—       А ты не бойся судьбинушки, младая ты чаровница! Ты люба мне, голубица! Уздой коня придержи, и в сине море смотри. А я перед боем посплю-подремлю и силушки накоплю Но только во морюшке волны взбушуют и сильный ветер задует, — слетит с гор лютая Ламия, из пасти извергнув пламя. Меня ты тотчас на бой призови — от сладка сна пробуди!

Сказал так Ярила, а сам уснул и веки свои сомкнул…

Но вдруг всколыхалося морюшко синее, задули ветрушки сильные. Слетела с Хвангура — та Чёрная Ламия, из пасти извергнув пламя.

И как летела над Цареградом та драконица могучая — кричала во тёмных тучах:

—               Сегодня разрушу город! Придут к вам лихо и голод! Перед Сивой вы провинились, напрасно вы возгордились!

Спускалась Ламия к морю… Ярина в великом горе, заплакала, зарыдала — будить Яри– лушку стала. Но он всё спит — не проснётся и даже не ворохнётся…

И тут скатилась слезиночка жгучая на щёку Ярилы могучего. От жгучей слезы пробудился Ярила, взнуздал коня белогривого.

—               Послушай-ка, Чёрная Ламия! Не хватит ли пыхать пламенем? Ведь ты пшеницу спалила, что Жива прежде взрастила!

Но так Ярилушке отвечала та лютая драконица:

—               Да, Живою выращена пшеница! Да только ту Живушку не почитали, венком её не венчали!

И тут Яринушка красная дева в печали стала рыдать — Ярила же начал её утешать, и вдруг ему мысль запала на дудочке заиграть.

Но только та дудочка заиграла и песнь её зазвучала, — змея стала виться, кругами ле-

тая, от пляски той ослабевая… И вскоре силы лишилась, и, пав на землю, разбилась.

Ярила свой меч золотой вынимал и ту змею рассекал — мечом заклятье снимал.

И тут из шей её истекли три речки кровушки ясной. Из тела же вышла она сама — вновь девицею прекрасной.

Из шеи одной — потекло вино, из шеи второй — пшеница, из третьей шеюшки — молоко, — все требушки драконицы. А Ламья сама, словно встала от сна, от чар Марены спасённая, мечом на свет возрождённая.

И так она возгласила:

—               Ты славен будешь, Ярила! И путь твой с младой Яриной лежит теперь в светлый Ирий! Лишь море начнёт отступать — вы станете свадьбу играть.

И рёк Ярине Ярилушка: