Святочный сон (СИ)

Соня вовсе смешалась. Она не понимала князя, да и сам он себя не понимал. С первой минуты, как он увидел Соню, Юрий потерял голову. Сказать, что он не узнал ее, неверно. Узнал тотчас. А до того, как увидел, по стуку сердца понял, что она здесь. Однако такого взрыва чувств повидавший виды мужчина не ожидал от себя. Послушный какой-то неведомой силе, влекущей его к ней. Горский устремился к Соне. Он будто бы и не заметил ее преображение, однако все вдруг встало на свои места. Словно в мозаике для полноты картины не доставало частицы, а теперь этот осколок найден, и картина засияла красотой совершенства. Обнаружившаяся прелесть Сони лишь довершила работу, происходившую в душе князя. Чтобы вспыхнуть страстью, он должен был увидеть ее такой: очаровательной, нарядной, грациозной. Князь не заметил преображения именно потому, что Соня всегда для него была прелестна.

- Что же вы желаете слышать? - наконец, вымолвила Софья Васильевна.

Однако князь не успел что-либо ответить. Музыка стихла. Подводя Соню к месту, Горский обронил:

- Мазурка и кадриль за мною.

Он тотчас растворился в толпе.

- Что, матушка, вспомнили былое? - съязвила Марья Власьевна, впрочем, вполне добродушно. - Ну, на этого рот не разевай! Не по Сеньке шапка. Вон сколько вокруг него вьется молоденьких девиц. Нам бы что попроще.

Она посмотрела на смущенную девицу и что-то смекнула:

- Или вы еще в доме спознались? Ох, Владимир Александрович-то не обрадуется!

Сон продолжался, но принимал водевильный характер. Соня не успела возразить, к ним приблизился чиновный господин.

- Позвольте ангажировать вас на мазурку, - поклонился он молодой женщине.

- Мазурка мной уже обещана, - еще более смутилась Соня.

- Ого! - только и молвила Марья Власьевна.

Чиновник потоптался и вновь предложил:

- Тогда изволите кадриль?

- Пардон, кадриль тоже обещана.

- Ты к экосезу подойди, голубчик, - распорядилась Аргамакова, и господин ушел ни с чем.

- И когда ты, матушка, успела? Кому обещалась? - пытала Марья Власьевна свою подопечную.

- Горскому...

Марья Власьевна покачала головой:

- Будь осмотрительна, Сонюшка. Один раз набедокурил, до другого - рукой подать. Кабы опять не втравил тебя в историю. Остерегись, душа моя.

Горский уже был тут как тут.

- С кем это ты, батюшка, турусы разводил давеча, возле губернатора? Никак кавалергард? - поинтересовалась Марья Власьевна, которой до всего было дело.

- Это Коншин, мой приятель и товарищ по полку, - ответил почтительно Юрий.

- Ты служишь? Отчего не в мундире?

- Служил, сударыня. Теперь в отставке.

Соню не оставляло ощущение фантасмагорического сна. Однако звуки мазурки вывели девицу из задумчивости. Юрий остановился перед ней в ожидании. Во время фигур они обменивались короткими фразами, необходимыми в танце. Разговор не возобновлялся, покуда не появилась возможность остаться наедине. После мазурки и кадрили Горский неотступно следовал за Соней, не допуская к ней других кавалеров. Марья Власьевна уже было готовилась к отповеди, но Горский предвосхитил события.

- Простите, сударыня, - обратился он к почтенной даме, - я похищаю вашу протеже. Верну в совершенной сохранности, слово чести.

Аргамакова не нашлась, чем возразить.

Юрий увлек за собой растерянную девицу. Найдя спокойный уголок в цветочном боскете, он усадил Соню на скамью, а сам отправился за мороженым. Принеся вазочку земляничного мороженого, сунул в руки девице.

Подчинившись его воле, молодая особа не потеряла рассудка. Она видела, что Горский как в лихорадке. Глаза его блистали, движения были порывисты, горячи. Говорил он скоро, перебивая себя. Суть его путаной речи заключалась в том, что он не может жить без Сони. Все перевернулось в его голове с тех пор, как он попал в дом Мартыновых под видом учителя-француза. Это была всего лишь неудачная шутка. Втянувшись в игру, Юрий уже не мог поворотить назад. Он полюбил Мишу, проникся благоговением к Сашеньке, уважением - к Владимиру Александровичу. А без Софьи Васильевны он теперь не мыслит существования. Соня слушала с недоверием и наконец решилась прервать путаную речь молодого мужчины.

- Позвольте спросить, откуда вдруг этот пыл?

Горский смотрел на нее, не понимая.

- Почему "вдруг"? Вовсе не вдруг... Нам есть что вспомнить, неправда ли?

Более всего на свете Соня желала сейчас поверить ему, но, увы!

- Князь, вы опасный человек. Вам мало содеянного? Уж не замыслили ль вы новую подлость? Не трудитесь понапрасну.

Силясь успокоиться, Юрий принялся ходить по цветочной.

- Да, я виноват и заслужил презрение. Мне нет прощения. Но попробуйте хотя бы на миг забыть об этом! Ответьте, есть ли в вас прежнее чувство ко мне? Ведь оно было, верно?

- Я питала чувства к господину Дювалю. Но интриган Горский мне вовсе не по душе, - твердо ответила Соня.

Юрий остановился в своем беге, осмысливая сказанное.

- Вы лукавите.

Соня поднялась со скамьи и гневно возразила:

- Сударь, вы вольны подозревать меня во всех грехах, делайте, что хотите. Я не желаю продолжать разговор в прежнем духе.

Она направилась к выходу из боскетной, Горский тотчас возник у нее на пути.