Святочный сон (СИ)

Однако, кажется, она покраснела, так не годится! Скоро все в доме догадаются о том, что происходит в ее душе. И без того Сашенька посмеивается над попытками Сони похорошеть. Давеча накладывала на лицо сырое мясо, чтобы выбелить кожу, да напугала Сашеньку до смерти. Та зашла, чтобы поболтать перед сном и взять томик Стендаля. Дама посоветовала Соне тереть лицо свежим огурцом, да где его взять-то зимой? Еще лед хорошо или снежные компрессы. Даша приносит сок от квашеной капусты, и Соня смягчает им кожу на руках.

Все усилия впустую, Дюваль смотрит лишь в сторону Сашеньки. Худо. Соня всячески уговаривала себя, что она огорчается вовсе не из-за равнодушия молодого человека к ее скромной персоне. Отвлекающий маневр не удался, вот что худо. Однако нельзя терять бдительности.

И только оставшись наедине с журналом, Соня была вполне искренна, не замечая этого. "Журнал наблюдений" сделался ее единственным поверенным.

- Соня, нынче господин Бодри не придет, - прервала ее размышления Сашенька. - Вы могли бы с месье Дювалем свозить детей на каток.

Соня встрепенулась и невольно взглянула на француза, как он примет это предложение. Дюваль почтительно кивнул, а дети радостно переглянулись. Владимир после чая отправлялся в присутствие. Теперь он всякий день уходил на службу, а вечер проводил в клубе или за чтением у себя в кабинете. Сашенька заметно грустила и чаще бывала с детьми. Это она уговорила мужа съездить на вечер к Амалии, и теперь ей было неловко. Соня понимала, что Сашеньке тоже хочется на каток, но при муже она не решается об этом сказать. Она скорее просидит дома одна-одинешенька, чем даст повод к ревности Владимира.

Верно, следовало предложить даме ехать с ними, но Соня этого не сделала. Она убедила себя, что для спокойствия кузена можно пойти на некоторые жертвы. Однако в голове ее тотчас возникла коварная мысль: "Устраняешь сильную соперницу? Мечтаешь побыть с ним без Сашеньки, которая притягивает к себе его внимание?" Соня даже покраснела от стыда за себя. Она взглянула на печальную родственницу и собралась было произнести: "Ты непременно едешь с нами!", как Владимир поднялся и вышел. Ему пора было в присутствие. Сашенька поспешила за мужем. Дюваль проследил ее взглядом, в котором Соня прочла затаенную страсть.

"Нет, голубчик, тебя надобно держать подальше от бедняжки!" - утвердилась, наконец, Соня.

- Господин Дюваль, вы готовы отправиться на катанье? - обратилась она к французу.

- С удовольствием! - коротко ответил учитель и вытер рот салфеткой.

Дети с уходом родителей оживились, пересмеивались, а Миша высокомерно поглядывал на девочек. Он уже гордился своим учителем и задирал нос перед сестрицами. С Дювалем они занимались исключительно мужскими делами: гимнастикой, обливаниями, фехтованием, верховой ездой в манеже и прочее. Все остальные предметы так и остались на совести Сони. Впрочем, она была рада этому: любимец еще нуждался в ней.

Велели подать лошадей. Сборы были скорые, и вот они понеслись в санях к Пресненским прудам. Дюваль сел на козлы возле кучера, Соня с детьми завалилась на шубы. Девочки визжали и смеялись. Миша силился казаться взрослым, но не выдерживал восторга и тоже принимался визжать.

На пруду царило веселье, несмотря на Рождественский пост. Здесь катались студенты, барышни, молодые светские господа, дети с няньками и гувернантками. Соня и Дюваль помогли девочкам навязать коньки к башмакам. Миша справился сам.

- А ты, Соня? - спросил он тетушку.

Она с сомнением посмотрела на Дюваля. Тот понял ее взгляд как призыв к помощи. Он опустился на одно колено, взял в руки коньки и ожидающе замер. Соне поневоле пришлось принять его деликатную помощь, она выставила свою небольшую ножку, обутую в поношенный башмачок. Молодая женщина могла поклясться, что Дюваль на сей раз взглянул на нее с любопытством.

Покуда они веселились, крутили пируэты, падали, вставали, хохотали до изнеможения, француз прохаживался возле саней. Но однажды, поправляя Кате конек, Соня глянула в его сторону и вздрогнула. Дюваль непринужденно беседовал с каким-то кавалергардом, который высунулся из своего экипажа. Что общего у гувернера-француза с русским офицером? В душу Сони вновь проникла тревога. Кто он, этот человек, живущий в их доме? Она до сих пор ничего не узнала о нем. Впору задать вопрос в лоб: "Кто вы, Дюваль?" И что? Он опять покажет рекомендательные письма и бумаги. Однако Соня была готова биться об заклад, что он не тот, за кого себя выдает.

Попрощавшись с офицером, Дюваль продолжал наблюдать за катающимися. Соня умело держалась на коньках, она скользила неторопливо, плавно, делала сложные пируэты и даже снискала восхищение досужих зрителей. Так, уча детей, она научилась сама. Теперь же, под удивленным взглядом Дюваля она словно парила над катком. Все движения ее обрели кошачью грациозность, и откуда что взялось?..

Угостившись после катания сладостями, сбитнем, пирожками, вполне довольные дети завалились в сани. Соня же медлила. Тоже разрумяненная и почти хорошенькая, она стояла перед улыбающимся Дювалем.