Святой

— Он этого не делал, — обрывает он меня. — Просто я не идиот.

Я облизываю губы и пытаюсь понять, что здесь происходит. Почему он так со мной поступает? Почему его так бесит мысль о том, что мы с Лиамом вместе? Потому что он так сильно меня ненавидит? Потому что он не хочет, чтобы его друг запятнал себя мусором, который он хочет убрать?

Тогда почему он так ко мне прикасается?

— Ты… ревнуешь, Сэйнт?

Мой вопрос звучит шепотом, который шокирует нас обоих. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я застываю на месте, ожидая, что он скажет что-нибудь в ответ.

Наконец его глаза сужаются до ледяных щелочек.

— Какого хрена я должен ревновать Лиама к твоей тощей заднице?

— Не знаю, Сэйнт. С чего бы тебе ревновать?

Я чувствую себя странно смелой, когда встречаюсь с ним взглядом. Не знаю почему, но, может быть, это как-то связано с тем что его рука находится на моей заднице, а его губы нависли над моими. Он напряжен, как будто сдерживает себя, и для этого требуется большое количество сил.

— Ты немного задираешь нос, не так ли, маленькая мазохистка?

Он избегает ответа на мой вопрос, вместо этого оскорбляя меня. Хотя я в курсе его игры. Я начинаю видеть трещины в его броне. Если буду откалывать их достаточно долго, смогу ли разбить его вдребезги?

— Так вот почему ты издеваешься надо мной? — бормочу я, позволяя своей руке упасть на его бедро. Все его тело напрягается от моего прикосновения, челюсти сжимаются. — Ты хочешь, чтобы я была только твоей?

Он отрывает руку от моей задницы только для того, чтобы обхватить пальцами мое горло. Нет, он не душит меня, но это так же, как в те разы, когда он хватал меня за волосы. Он пытается напомнить мне, кто здесь на самом деле главный.

Однако я отказываюсь съеживаться перед ним. Вместо того, чтобы отпрянуть от его хватки, я поднимаю руку выше по его ноге. Его пальцы слегка сжимаются, и мы застреваем в нашей злой игре. Когда его большой палец касается моей нижней губы, мой рот слегка приоткрывается.

— Для тебя было бы лучше держаться подальше от Лиама, — рычит он. — Я плохо делюсь, и пока я не закончу с тобой, никому больше не позволено прикасаться к тебе, а тебе лучше не совать свой грязный язык в чужие рты.

— Ты не можешь указывать мне, что делать, — настаиваю я, но голос в глубине моего сознания шепчет, что он может.

Он приподнимает мой подбородок, и на один ужасный, но волнующий момент я думаю, что он действительно может это сделать. Он действительно может поцеловать меня.

— Тебе нужно знать свое место.

Вместо того, чтобы прижаться губами к моим, он снова наклоняется к моему уху, его голос звучит тихо, он шепчет: — Если тебе все это не нравится, ты знаешь, что тебе нужно сделать.

— Ты уже знаешь мой ответ.

Он не напугает меня. Не сейчас. Никогда. Я не позволю ему, Лиаму, моей маме или кому-либо еще забрать Ангелвью и будущее, которое мне обеспечит академия.

К моему удивлению, он отстраняется, ухмыляясь.

— Ты чертовски упряма, но, черт возьми, это забавно. Спокойной ночи, маленькая мазохистка.

Пока я ошеломленно смотрю на него, он отпускает меня и отходит. Мне становится холодно, несмотря на тепло в комнате. Засунув руки в карманы плавок, он поворачивается и с важным видом выходит из комнаты, насвистывая на ходу.

В тот момент, когда он выходит за дверь и скрывается из виду, мои колени подкашиваются, и я опускаюсь на пол. Я не могу поверить, что сказала ему все это. Не могу поверить, что я так ему противостояла.

Смех, который вырывается у меня, безумный и неконтролируемый, я знаю, что наконец-то сошла с ума.

На следующий день я справляюсь со своей истерикой к занятиям. Когда я прихожу в спортзал, я ничего не боюсь. Чувствую себя почти непобедимой после моего противостояния с Сэйнтом, Я захожу в класс с высоко поднятой головой.

Лорел первой замечает мой прилив уверенности, и это взывает к ней, как кровь к голодной акуле.

— Ты выглядишь слишком довольной собой, малышка, — усмехается она, неторопливо подходя ко мне сзади, когда я растягиваюсь в углу.

— Хотя я не могу понять, почему. Если бы я была на твоем месте, не думаю, что смогла бы встать с постели утром.

Я поворачиваюсь к ней с ухмылкой. Ее слова сегодня не так уж сильно задевают, потому что знаю, она просто ревнует.

— Лорел, я хотела спросить, ты всегда такая озлобленная пизда или это просто потому, что Анжелл больше не позволяет тебе сосать его член?

Ее глаза расширяются, все ее друзья вокруг нее ахают и кажутся испуганными. Пара парней поблизости, которые подслушали мои комментарии, разразились смехом.

— Закрой свой рот, мерзкая шлюха, — шипит Лорел сквозь зубы. Ее лицо ярко-красное, и я могу прочесть беспомощную ярость в ее глазах. — Ты ничего не знаешь…