Святой Андрей

В доме Стратоклиса, брата Егеата, была своя беда: его любимый молодой служитель впал в беснование. И он тоже решился призвать на помощь чудотворца Христова. Апостол «не имел ни вида, ни величия» – слуги Стратоклиса даже не хотели впускать в дом святого старца в убогом рубище, приняв его за нищего попрошайку. Но когда святой Андрей помолился над бесноватым, из уст того возопил демон: «Не стерпеть мне слов человека Божия!» – и несчастный юноша словно очнулся от страшного сна, здравый разум вернулся к нему.

Егеат, предававшийся мечтам о придворной карьере, остался слеп к чудесам Господним и глух к призыву апостола «принести себя Богу». Но близкие его не были ни слепы, ни глухи: Максимилла и Стратоклис уверовали во Христа и приняли Святое Крещение. Когда Егеат узнал об этом, он перепугался, а потом пришёл в бешенство. Император поручил ему расправиться с христианами, а что происходит вместо этого? Собственная родня наместника вступает в ряды приверженцев запрещённой религии, позорит его перед кесарем, губит его карьеру! Из этого положения честолюбец видел только один выход: усилить гонения на христиан и, если понадобится, не прощать при этом ни брата, ни супругу. Главное же – уничтожить зачинщика распространения христианства, этого нищего чудотворца. О долге благодарности перед спасителем своей жены Егеат вспоминать уже не желал.

Максимилла сообщила святому Андрею, что анфипат повсюду ищет его, чтобы обречь на казнь. Но мужественный апостол и не думал скрываться – мученичество во Христе должно было увенчать его земное служение.

Святой Андрей сам явился к злобствующему правителю, когда тот понуждал толпу узников-христиан к идольскому жертвоприношению, и обратил к нему слово обличения:

– Тебе, судье людей, следовало бы познать своего Судию, сущего на небесах, и, познав, поклониться Ему, поклонившись же истинному Богу, следовало бы отвращаться от ложных богов.

Егеат, уже готовый принять на себя роль палача, отвечал:

– Ты, Андрей, склоняешь людей к появившейся недавно волшебной вере, которую римские цари повелели истребить. За такую проповедь вашего Иисуса иудеи пригвоздили ко Кресту.

– Велико таинство креста! – воскликнул апостол Господень. – О, если бы ты захотел познать эту тайну: как Создатель человеческого рода по Своей любви к нам добровольно претерпел страдания на Кресте. Добровольно – потому что Он и о времени Своих страданий знал, и о тридневном Своём Воскресении пророчествовал, и, сидя с нами на последней Вечере, возвестил о Своём предателе, говоря о будущем как о прошедшем, и добровольно пошёл на то место, на котором имел быть предан в руки иудеев. Христос, Сын Божий, распятый иудеями, есть истинный Бог. Он, будучи умерщвлён, воскрес и жив во веки веков, и Крест Его – это тайна человеческого обновления.

– Если не сделаешь того, что я приказываю, то понесёшь на себе ту же тайну креста! Если не послушаешься моего повеления, не захочешь принести жертвы богам римского царя, то, избив палками, я распну тебя на кресте! – заявил Егеат.

Во все времена главным аргументом лжи против истины, зла против добра, ненавистника-диавола против Бога вселюбящего было и остаётся насилие. Но силы зла бессильны против верных Господних. Прислужник бесноватого кесаря Нерона нечестивый Егеат, угрожая служителю Христа Спасителя святому Андрею казнью на кресте, не понимал, что возвещает ему высочайшую небесную радость. И на угрозу первозванный апостол отвечал словами сострадания к своему палачу:

– Я раб креста Христова и желаю крестной смерти. Ты же можешь избежать вечного мучения, если, испытав моё терпение, уверуешь во Христа, ибо я печалюсь о твоей погибели более, чем о своих страданиях; страдания мои окончатся в один, много – в два дня, твои же мучения и после тысячи лет не будут иметь конца; посему не приумножай себе мучений и не разжигай для себя вечного огня.

От этого увещания высочайшей любви Егеат только ещё больше воспламенился гневом и приказал заточить благовестника в темницу. Крепостью, милосердием, человеколюбием святой Андрей стяжал в Патрах всеобщую к себе любовь; перед ним благоговели, им восхищались не только христиане, но даже те, кто ещё коснел в язычестве. Огромная толпа горожан собралась вокруг темницы, требуя освобождения праведника; одни призывали штурмовать ворота тюрьмы, другие кричали, что надо убить Егеата. Но сам святой апостол умиротворил своих поклонников, воззвав из окна темницы: