Святой десант

— Ну-с, давайте посмотрим, что же здесь можно сделать. — Мабыть с большим трудом поднялся на ноги, погремел своими подходяще разогретыми особыми костями, зажатыми в сморщенном кулаке, и зашаркал к дальней части стола. Стол этот был футов двадцать в длину, а в дальнем конце — странное дело! имел восемнадцатидюймовую стенку.

Подув на костлявые ладони и опершись бедрами об стол, Мабыть, почти без всей той церемонности, которую Корман от него ожидал, резко швырнул три рунных кубика катиться по всей длине стола.

Они лишь раз подпрыгнули, ударились о заднюю стенку и остановились посреди выжидательной тишины, нарушаемой только непрестанным подсасыванием дряхлым капитаном своей вставной челюсти.

Мабыть прошаркал к дальнему концу и вгляделся в руны, особенно шумно подсасывая челюсть, пока обдумывал значение этих рун.

— Самое благоприятное, говорите?

Корман кивнул.

— Гм… и как можно скорее?

— Да, нам нужно как можно сильнее сохранить все это событие в общественном сознании и начать продавать билеты, как только…

— Счастливый исход для счастливой парочки?

— Да, гм-м… думаю, да?

Мабыть хмыкнул, схватил рунные кубики и сунул их обратно в карман.

— Вторник на следующей неделе, — пропыхтел он, шаркая назад к своему креслу.

— Что? — воскликнул Корман. — Так скоро?

— Вы же хотели скоро. Сами сказали. Вбежали сюда без всякого объявления, как будто вам кто-то перец в задницу вставил. Я помню времена, когда молодые люди всегда стучали в дверь. Вторник на следующей неделе — и точка!

Тут в голове у Кормана возникло целое полчище проблем. Одежда… подарки… списки гостей… гм-м… костюмы…

Список рос. Паника начала угрожающе нависать над плечами продюсера. Тогда он резко развернулся и во весь дух бросился бежать из Главного муниципального зала предсказаний, на лету промахивая добрых пять шагов, прежде чем ему снова удавалось достичь соприкосновения с землей.

Вот в чем проблема с современной молодежью, — проворчал капитан Мабыть, буквально обтекая меланхолией. — Торопливость. Не могут дождаться, пока все толком не будет проделано. Я помню, в мои времена мы девушку добрых пару-другую раз на люди выводили, прежде чем вся эта свадебная суматоха свою уродливую голову поднимала.

— Так не должно было быть. Он обещал мне увлеченную публику, а не то что меня самого привлекут, — скорбно пожаловался его высокобесподобие Брехли Трепп самому себе, свисая со стены тюрьмы Ментагон, прикованный к ней наручниками.

— Вам следовало дать деру, когда у вас еще был шанс, — проворчал Бешмет, болтаясь рядом с ним. Впрочем, слова его лишь наполовину были адресованы Треппу, наполовину же — самому себе.

— Никогда! — заявил Брехли Трепп. — Я никогда не стану давать деру. Это моя миссия, моя…

— Вы там все еще ноете и жалуетесь? — проворчал Пудин, демон ростом в девять с половиной футов. С предельно скучающим видом он заполнял реквизитные пергаментные бланки, обложившись целой грудой толстенных справочных руководств.

— Я не должен был здесь оказаться! — заорал Трепп. Голос его эхом отразился от голых стен.

— Не беспокойся. Как только я найду правильную муку, тебя здесь не будет. — Пудин снова обратил свой взор на «Свод мук». Коготь его скреб по левому краю тома, пока рот сам собой работал. — Педерастия. Проституция. Пустозвонство. Ха! Никакого проповедования. Какого дьявола здесь нет проповедования? Вот и весь толк от этих гор пергамента. Как мне теперь выяснить, к какой муке тебя приписать, если проповедования здесь и в помине нет?

— А вы сами догадайтесь, — предложил Трепп.

Бешмет восхищенно задрыгал ногами. Славно было, что Трепп оказался таким недотепой. Теперь должна была потребоваться масса времени, чтобы его приговорить, а болтаться на конце пары наручников казалось настоящим праздником по сравнению с тем, чем всей их троице предстояло закончить.

— Ну-у нет. Не могу догадаться. Мне за эту работу столько не платят. Нет и еще раз нет. Должна найтись надлежащая мука, чтобы соответствовать преступлению, понимаешь? Тьфу! Терпеть не могу вас, долбаных сдельщиков, приговаривать. Нелегальные иммигранты, дьявол вас подери!

— Это кем это вы меня только что обозвали? — завопил Брехли Трепп.

— Нелегальным иммигрантом. Ну ты же нелегальный иммигрант и есть, разве ты сам не знаешь? Вы все поступаете сюда не как порядочным людям полагается. Не ногами вперед!

Любые сомнения, которые интеллектуальная сторона Треппа имела по поводу «сдельщиков», были тут же развеяны грохочущим ревом надежды. Сам себе изумляясь, миссионер услышал собственные слова:

— Ну, раз я нелегальный иммигрант, тогда почему бы вам просто меня не депортировать?

Бешмет, несмотря на свои вывернутые кисти и дрожащие плечи, широко ухмыльнулся. Логика была просто безупречной. Теперь, если дьявол находился в разумном настроении…

Рев издевательского хохота мгновенно сообщил обоим о том, что Пудин вряд ли когда-либо находился в таком настроении.

— Вот это классно! — жутко оскалился ментагон. — Но это тебе не поможет. Ты здесь на всю вечность. А теперь насчет приговора. Так-так, посмотрим. Проповедование. А что такое, собственно, проповедование?