Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека

— Но мне любопытно, — Джим доверительно улыбнулся, — какой у этой коровы вкус? Раньше мне не доводилось пробовать ничего подобного.

— Неужели, сэр?

Из глаза Секоха выкатилась крупная слеза и пала в траву.

— Да, никогда. Можно — если ты не возражаешь — отведать кусочек, а?

По щеке Секоха скатилась вторая слеза.

— Если… если ваша честь того желает, — сдавленно произнес он. — Прошу вас присоединиться к трапезе.

— Благодарю, — сказал Джим.

Он подошел к корове и запустил зубы в лопаточную часть. Ароматная кровь парного мяса струйкой потекла на его язык. Резким движением он вырвал предплечье…

Немного погодя он сидел рядом с Секохом, облизывая кости шершавой верхней поверхностью раздвоенного языка, который больше всего напоминал наждачную бумагу.

— Наелся, Секох? — спросил Джим.

— От пуза, сэр, — ответил водяной дракон, голодным, безумным взглядом озирая обглоданный скелет. — Да простит меня ваша честь, но я ужасно неравнодушен к костному мозгу…

Он схватил берцовую кость и принялся похрустывать ею, как леденцом.

— Завтра выследим корову, и я убью ее, — сообщил Джим. — И ты съешь ее в одиночку.

— Благодарю вас, ваша честь, — Секох принял подношение с вежливым скептицизмом.

— Я обещаю… А теперь расскажи, где находится Башня Ненависти?

— Ч-ч-то? — начал заикаться Секох.

— Башня Ненависти. Башня Ненависти! Знаешь, где она?

— О, да, сэр. Но ваша честь не пойдет туда? Да, ваше святейшество? Я не вправе советовать вашему высочеству, — испуганно запищал Секох.

— Продолжай, — сказал Джим.

— Разве можно сравнивать тщедушного, робкого водяного дракона с вашей честью? Но Презренная Башня — это ужасное место, ваше высочество.

— Презренная Башня?

— Так называют ее у нас на болоте, ваше…

— Насколько ужасное? — оборвал его Джим.

— Это… необъяснимо. — Секох несчастно огляделся вокруг. — Пятьсот лет назад Башня наслала на нас вырождение, а до того мы были такими же, как и остальные драконы. Безусловно, не такими громадными и свирепыми, как вы, сэр. По слухам, Темные Силы были очень быстро усмирены, а Башня разрушена, только какой прок был от того водяным драконам? Все разбежались по домам, бросив нас в новом обличье на произвол судьбы. Говорят, сейчас Башня уже не опасна. Но на вашем месте я ни за что бы не отправился туда. Ни за что, ваше величество.

— Но в чем опасность? — спросил Джим. — Кого следует опасаться? Кто обитает в Башне?

— Не скажу, что там кто-либо живет, — осторожно ответил Секох. — Ваше высочество не сможет запустить в него лапу. Дело в том, что если кто-либо или что-либо, кому туда нет доступа, приближается к Башне, то Башня как-то влияет на них, сэр. Разумеется, туда частенько наведывается всякая нечисть. Но иногда оттуда исходит нечто странное, а совсем недавно…

Секох остановился, сбившись с повествования, и усердно зашарил среди коровьих костей.

— Что недавно?

— Ничего… ничего особенного, ваше превосходительство! — пронзительно взвизгнул Секох. — Ваша достопочтенность не должна слишком много требовать от ничтожного водяного дракона. Мы не блещем умом. Я только… хотел сказать, что с недавних пор Башня стала еще страшнее и грознее. Никто не знает, почему. И мы стараемся держаться от нее подальше!

— Возможно, у тебя разыгралось воображение, — кисло заметил Джим.

Он всегда был скептиком по натуре, и поскольку этот странный мир не всегда следовал нормальному порядку и течению событий — по крайней мере, как он их понимал, — сознание Джима инстинктивно восставало против слепой веры в сверхъестественное — особенно в сверхъестественные ужасы старинных второсортных кинолент.

— Мы знаем то, что знаем, — с необычным упрямством ответил водяной дракон. Он выставил напоказ свою костлявую иссушенную лапу. — Это вот разве воображение?

Джим невразумительно промычал. Только что поглощенный ужин нагонял сон. Серые свинцовые сумерки уходящего дня притупили восприятие. Он чувствовал вялость и апатию.

— Завалюсь-ка я спать, — сообщил он. — Так как мне добраться отсюда до Презренной Башни?

— Пойдете на запад, ваша смелость. Сбиться с пути невозможно.

В последних словах водяного дракона слышалась убедительная дрожь, уже совершенно безразличная сонному Джиму. Он продолжал слушать Секоха, словно сквозь какой-то туман.

— Держитесь Большой Гати. Это широкая полоса твердой земли, тянущаяся миль на пять с востока на запад через болота к морю. Держитесь ее, и выйдете к Башне. Она стоит на высокой скале на краю океана.

— Пять миль… — пробормотал Джим.

Надо ждать рассвета; перспектива обрадовала Джима. Вечерний холодок не тревожил покрытое бронированными пластинками тело, а трава окутывала своей мягкостью.

— Да, пожалуй, я посплю, — пробормотал он. Джим растянулся на траве и, повинуясь драконьему инстинкту, изогнул шею, по-птичьи спрягав голову под крыло. — Спокойной ночи, Секох.

— Как пожелает ваше превосходительство, — робким голосом отозвался водяной дракон. — Я пристроюсь вон там, и если вашему святейшеству понадобятся мои услуги, — только кликните, и я сразу же приду…