Святой едет на Запад

Клеймор-драйв находилась всего в нескольких кварталах от дома Эйприл Квест, и, проезжая мимо, Саймон невольно улыбнулся, вспомнив, как легко ей удалось отвлечь его от обычной беспокойной привычки расследовать все обстоятельства. Она, без сомнения, была права: столь большая часть его жизни прошла в обстановке различных заговоров и темных дел, что он уже давно перестал интересоваться раскрытием прошлых тайн, но с нетерпением ожидал появления новых загадок, которые еще даже не приняли отчетливых очертаний. Постоянная настороженность стала для него настолько привычной, что он иногда ловил себя на том, что дает слишком большую волю своему воображению.

А так ли это?.. Уже очень давно не случалось такого, чтобы предчувствия его обманывали. Что сказал тогда Афферлитц? "Очень многим не понравится, если мне удастся успешно воплотить свою идею. И некоторые из этих людей способны будут на многое пойти, чтобы помешать мне... Полагаю, что вы сможете о себе позаботиться..." В тот момент он был почти уверен, что слова Афферлитца объясняются той манией величия, которой страдают все продюсеры в Голливуде; но сейчас мысль о том, что, может быть, в словах Афферлитца был и другой смысл, вызвала у Святого странное ощущение того, что внутри него все замерло, словно кровь внезапно перестала течь в его жилах.

Он постарался отделаться от этого чувства, когда тормозил у дома Афферлитца; но движения его все же замедлились, и правая нога не так быстро и уверенно, как обычно, перенеслась с педали газа на тормоз. На малой скорости он обогнул угол следующего здания и здесь заметил невдалеке несколько машин, припаркованных у дома, окна которого ярко светились. Саймон поставил и свою машину среди них и пошел обратно к дому 603 по Клеймор-драйв. В душе он посмеялся над этим своим поступком, но это была одна из характерных для Святого предосторожностей, придерживаться которых ничего не стоило, даже если впоследствии они и оказывались лишними. К числу подобных предосторожностей можно было отнести и то, что, открывая входную дверь, он обернул руку носовым платком.

В холле было темно, но полоска света пробивалась из открытой двери слева от Саймона.

– Есть здесь кто-нибудь? – тихо спросил он.

Ответа не последовало, и он направился в сторону двери, откуда шел свет. Когда он подошел к двери, то понял, почему никто ему не ответил. Комната была кабинетом Афферлитца, и сам он также находился здесь, но было совершенно очевидно, что с мистером Афферлитцем больше уже никто и никогда не сможет сотрудничать.

Глава 4

Мистер Афферлитц сидел за своим письменным столом красного дерева, размером со стол для пинг-понга. Голова его покоилась на промокательной бумаге, которая оказалась не в состоянии впитать всю вытекшую из него кровь.

Саймон обошел вокруг стола и увидел, что волосы на затылке Афферлитца слегка обгорели в том месте, где пуля вошла в голову, и сделал вывод, что стрелявший должен был держать пистолет очень близко к голове жертвы, почти касаясь ее. Возможно, что выстрелом была снесена часть лица Афферлитца, так как кровью, смешанной с частицами мозга и белыми кусочками кости, был залит весь стол.

Крупные лужи крови еще не высохли и блестели, а тот конец сигары, который Афферлитц держал во рту, когда курил, был все еще влажным. Поэтому Святой решил, что выстрел не мог быть произведен более часа назад. Самое большее час назад.

Он взглянул на свои часы. Они показывали ровно два.

В доме было очень тихо. Если здесь и были слуги, то, значит, их комнаты размещались так далеко от кабинета хозяина, что они ничего не слышали.

Саймон постоял несколько минут без движения, осматривая комнату. Создавалось впечатление, что комната была обставлена в соответствии с представлениями декоратора студии о том, как должен выглядеть кабинет преуспевающего человека. Вдоль одной из стен размещались книжные полки, но они были заполнены в основном книгами в тяжелых темных переплетах с золочеными надписями, которые, как правило, покупались оптом и в которые владелец никогда не заглядывал. Современные романы в ярких переплетах создавали приятное разнообразие цветовой гаммы. На стенах висело несколько написанных маслом картин в тяжелых рамах. Среди них довольно беспорядочно были размещены фотографии, на которых были сделаны надписи от руки. На фотографиях были только девушки. Одной из них была Эйприл Квест; лицо на другой фотографии также показалось ему знакомым, но надпись "Твоя Трилби" ничего ему не говорила. Очевидно, это были символы нового рода деятельности мистера Афферлитца в качество продюсера. Такое же впечатление производила и сама комната – мистер Афферлитц не столь долго работал в кинематографе, чтобы успеть построить собственный дом, но он, по всей видимости, выбрал этот дом, считая, что именно такая атмосфера и должна окружать преуспевающего продюсера.