Святой флотоводец России. Жизнь и деяния святого праведного воина Федора Ушакова, адмирала непобедимого

«Сэр, я был польщен любезным и лестным письмом вашим… и я буду горд вашей доброй и ценной дружбой… Я еще не слышал о соединении перед Александрией турецкой и русской эскадр с моим уважаемым другом капитаном Гудом, которого я оставил начальствовать блокадой». Дальше Нельсон с ударением пишет, что надеется скоро овладеть Мальтой, «где развивается неаполитанский флаг, под сенью которого сражаются храбрые мальтийцы».

Не довольствуясь этим, спустя два дня, уже 3 декабря Нельсон еще приписывает в постскриптуме следующий упрек Ушакову:

«Только что прибыл из Александрии английский фрегат, и я вижу с истинным сожалением, что еще 26 ноября (нов. ст.) не прибыла никакая эскадра, чтобы помощь капитану Гуду, который давно нуждался в продовольствии и подкреплении. Прибыли всего лишь один или два фрегата и десять канонерок, тогда как, конечно, должно было послать не меньше, чем три линейных корабля и четыре фрегата с канонерками и мортирными судами. Египет – первая цель, Корфу – второстепенная»[110].

Другими словами: русские должны знать, что Мальты им ни в коем случае не видать, а будет она отдана его сицилийскому величеству, тупоумному, трусливому и жестокому неаполитанскому тирану Фердинанду. Это – во-первых. А во-вторых, русским надлежит проливать свою кровь у берегов Египта, чтобы дать Египет англичанам. Такова, поучает Нельсон Ушакова, должна быть первая цель русских («Egypt is the first object»). Во имя столь заманчивой для русских цели они должны поменьше заботиться о своем утверждении на Ионических островах, и в частности на Корфу, т. е. там, где у России в самом деле был шанс укрепиться и где, как Нельсон знал, население всецело сочувствовало русским.

Но Ушаков, по-видимому, с самого начала сношений с Нельсоном хорошо понял, чего хочется англичанину, и с самым ласковым образом отклонял все эти добрые советы и неуклонно вел свою линию.

Со своей стороны, зная, что Ушаков ни за что не бросит Корфу и другие Ионические острова, Нельсон принялся за обходные дипломатические маневры. 6 (17) декабря написал Кадыр-бею – турецкому адмиралу, стоявшему рядом с Ушаковым перед Корфу: «Я надеялся, сэр, что часть соединений турецкой и русской эскадр пойдет к Египту, первой цели войны для оттоманов («the first object of Ottoman arms»), а Корфу – это второстепенное соображение».

Мы видим, что здесь он внушает турку, будто не только для англичан, но и для турок Египет гораздо важнее Ионических островов. Нельсон обращает внимание Кадыр-бея на то, что англичане имеют право рассчитывать на помощь. «Я блокирую Тулон и Мальту, кроме того, защищаю итальянский берег, – и я был уверен, что о всех странах, лежащих к востоку от острова Кандии, позаботится соединенная эскадра оттоманов и русских»[111].

Но плоха была надежда на Кадыр-бея, который все свое спасение (и личное, и своей эскадры) чаял только в поддержке и руководстве «Ушак-паши». Поэтому Нельсон, воспользовавшись прибытием к нему в Неаполь уполномоченного великого визиря Келим-эффенди, попытался возбудить подозрительность турок против Ушакова и вообще против русских планов и намерений.

«Я имел долгую и дружную беседу с Келим-эффенди о поведении, которого, по-видимому (likely), придерживается русский двор по отношению к ничего, я боюсь, не подозревающим и прямодушным (upright) туркам», – писал он 6 (17) декабря английскому резиденту в Константинополе Спенсеру Смиту.

А вот доказательство, которым рассчитывает Нельсон убедить «прямодушного» турка: «Нужно было бы послать к Египту сильную эскадру, чтобы помочь моему дорогому другу капитану Гуду, но России показалось более подходящим Корфу».

Сообщая обо всем этом Спенсеру Смиту, Нельсон тут же откровенно излагает причину своих поступков: «Конечно, дорогой сэр, я был вправе ждать, что соединенные флоты турок и русских возьмут на себя заботу о делах восточнее Кандии. Я никогда не желал видеть русских к западу от Кандии. Все эти острова уже давно были бы нашими» (All those island would have been ours long ago)[112].

Вот исчерпывающе ясное, точное и правдивое, вполне искренне на этот раз высказанное объяснение тревоги и досады Нельсона: Ушаков перехватил у него Ионические острова! И самое раздражающее Нельсона обстоятельство заключается именно в том, что опоздай Ушаков хоть немного – все пошло бы на лад и острова остались бы за Англией. Но Ушаков не опоздал.

«Капитан Траубридж был уже совсем готов к отплытию („absolutely under sail“), когда я с горестью услышал, что русские уже находятся там», – жалуется Нельсон на свою неудачу Спенсеру Смиту.