Святой Франциск Ассизский

Так он вел себя с несогласными братьями всегда: смирение, добрый пример, проповедь конкретных дел, страдание. Он видел злоупотребления, но знал только один способ борьбы с ними: принимать их на себя, т. е. быть вдвойне строгим по отношению к себе, еще тверже соблюдать правило, еще больше каяться. Цель была двойная: искупление и воспитание. Обладая душой мистика и искателя приключений, испытывая нужду в преданности и тайно желая сочувствия, неся в сердце разрушительный дар поэта и сковывающую созерцательность, он не мог вводить в строгие рамки высвобождаемые им силы.

У него был талант поэта, но не было организаторских способностей, он имел волшебное чутье учителя, но не обладал энергией приора и аббата. Полная неспособность к подобным практическим делам увеличивалась и из-за его утонченной воспитанности, глубочайшего смирения, которое всегда диктовало ему искать не первое, а последнее место и не слишком полагаться на собственные силы, и, наконец, из-за болезней, все более частых и серьезных. Эти причины и побудили его в 1220 году отказаться от должности генерала Ордена на собрании капитула в Сан Микеле. Вместо себя он предложил Пьетро Каттани и сказал собравшейся братии: «Я теперь для вас умер, но вот наш брат Пьетро Каттани, и все мы должны ему подчиняться».

И первым преклонил перед ним колени и обещал слушаться и почитать. Затем святой Франциск встал и поручил заботам Господа свое монашеское семейство. Братья плакали, словно этот уход означал близкую смерть учителя. Действительно, Франциск хотел умереть для власти еще до гроба, но эта добровольная смерть созидалась отчасти и усилиями его непослушных братьев, и в этом ее подспудный драматический смысл.

Одному из братьев, который сокрушался о его отречении, он сказал: «Сын мой, я люблю братьев, как могу, но, если бы они следовали за мною, я возлюбил бы их еще больше и не отошел бы от них».

Впрочем, он никогда не гневался на тех, кто ему противоречил или обижал его: он молился и забывал. Бывало и так, сознавая свое истинное значение и преданность огромного числа братьев, оставшихся верными госпоже Бедности, он ощущал собственное могущество: «Если бы я захотел, Господь заставил бы всех братьев бояться меня так, как не боятся ни одного власть имущего на свете!»

«Если бы я захотел!» Но он не хотел этого. Он предпочитал оставаться «меньшим». Человеколюбие и святость соработали его желанию быть «меньшим», давая ему и муку и радость.

А тем временем его Круглый Стол разделялся на два крыла, правое и левое, гвардию защитников госпожи Бедности и паладинов здравого смысла, безумцев и мудрецов. В глубине души блаженный Франциск стоял на стороне безумцев.

РЫЦАРИ ЗДРАВОГО СМЫСЛА

Но все братья его Ордена были одновременно и львами, и овцами Господними. Для Франциска идеал рыцаря совмещал наибольшую силу с наивысшей мягкостью, но в реальной жизни его окружали совсем другие люди. С 1212 года заметной фигурой среди его последователей стал Илия Бомбароне из Бевильо, что рядом с Ассизи, сын болонского купца. Из обойщика и детского учителя Псалтыри ему удалось, благодаря способностям, стать студентом Болонского университета — перед тем, как войти в Орден. Здесь он с самого начала обнаружил немалую энергию, умение разбираться в практических вопросах, широту и конструктивность суждений. Все это понравилось святому Франциску, ведь он всегда был готов восхищаться достоинствами других людей, особенно теми, которых не находил в себе, и вот в 1217 году брат Илия Бомбароне назначается главой экспедиции в Святую Землю. В 1221 году умирает Пьетро Каттани, безупречный и верный рыцарь первого часа, пожилой каноник, которого святой Франциск всегда из уважения называл «мессер» и который сохранил к своему молодому наставнику почтительное отношение сына. Брат Илия избирается генералом Ордена именно потому, что Франциск признавал за ним дар руководителя.

Брат Илия очень любил учителя, но рядом с ним он всегда был, как человек рядом со святым. Франциск жил верой, Илия разумом; Франциск хотел завоевывать людей одною любовью, Илия — грандиозными свершениями и великолепными богослужениями, которые должны были поражать воображение; Франциск рассчитывал всегда только на промысел Господень, Илия — и на собственные силы; Франциск внутренним зрением проникал в души и события и решал все вопросы, исходя из вечных критериев и не заботясь о земных последствиях, как например, это было с первыми миссиями за границу, окончившимися полным провалом, хотя сама идея этих миссий просто гениальна; Илия видел мирян и братьев такими, какими они представали в данный конкретный миг и не удовлетворялся исключительно сверхъестественными решениями.