Святой: гарпун для Акулы

Маленький кореец накрахмаленным платком чистоплотного человека промокнул слюну крикуна, осевшую на его гладко выбритой щеке. Из внутреннего кармана пиджака он достал рацию «уоки-токи», поднес ее к губам и заклекотал на своем наречии.

Шахта «Озерная» имела дурную славу. По слухам, в ее выработанные штреки сбрасывались трупы после многих криминальных разборок владивостокской мафии.

Старший лейтенант не был суеверным, но, как и всякий нормальный человек, не любил лишний раз заглядывать в такие места. Объехав территорию покинутого рудника и не найдя следов бомжей, он поторопил водителя — третьего члена патруля:

— Выруливай на трассу, пока на новых мертвецов не наткнулись!

За углом полуразвалившегося здания администрации шахты милицейский «козлик» чуть не столкнулся с невесть откуда взявшимся на этом пустыре микроавтобусом «РАФ».

Машины встали капот в капот.

Водитель «рафика» весьма эмоционально высказался о своем коллеге, его родственниках и выскочил из машины. За ним последовали остальные члены патруля. Старший лейтенант был полон решимости устроить «чайнику» образцово-показательный «разбор полетов», но при виде высыпавших из «рафика» корейцев приветливо заулыбался.

— Какие проблемы, ребята? — спросил он тоном великолепного официанта. — Генерал за нами прислал?

Пассажиры микроавтобуса одарили милиционеров ответными улыбками.

— Дай прикурить! — попросил худой, щуплый, как подросток, кореец. В его зубах была зажата сигарета, и обращался он именно к лейтенанту.

Старший патруля поднес зажигалку.

— Петр Михайлович меня ищет? — переспросил он и тут же ощутил стальной захват на запястьях.

Кореец, продолжая улыбаться, держал его мертвой хваткой. В раскосых глазах азиата лейтенант прочитал свой смертный приговор. Лейтенант саданул коленом по животу противника, но ударил как будто в кирпичную стену. За внешностью пацана-доходяги скрывались медные тренированные мышцы.

Это в американских и индийских фильмах бьют со звуком ломающейся деревянной тары, и после этих ударов герои продолжают очумело махать кулаками. Мастер же рукопашного боя похож скорее на хищное насекомое. Его выпады точны и не производят лишнего шума.

Рука корейца оторвалась от запястья лейтенанта и снизу вверх ударила в переносицу. Кость вонзилась в мозг как гвоздь. Смерть наступила мгновенно.

Водителя тоже убили изощренным ударом, без видимых следов насилия. А парнишка-стажер оказался не таким удачливым и какое-то время корчился в агонии. Он еще жил, когда убийцы поливали его синеющие губы водкой, он еще мог видеть, как то же самое они проделывают с его товарищами, как их всех затаскивают в машину, чтобы наряд отправился в свое последнее патрулирование.

Но мальчишка умер до того, как «козел» с заблокированными тормозами на полной скорости врезался в охристокрасную кирпичную стену здания и загорелся. Из машины выпрыгнул кореец и стал смотреть на погребальный костер, пока его не отвлек мощный рев с небес.

Это был не трубный глас. Воздушный лайнер «Ил-176», совершающий перелет по маршруту Москва — Владивосток, заходил на посадку. Его тень блеклым крестом скользнула по корейцу, по территории складов, где полным ходом шла разгрузка, по сопкам, окружавшим аэропорт.

Глава 6

Счастливого пути! Куда держит путь эта адская банда, завывающая в ночном мраке? При свете дня было бы нетрудно перестрелять всю эту нечисть. Однако в темноте их не видно…

Франсиско Гойя

Аэропорт оказался в часе езды от Владивостока. Но что гораздо хуже — бывших спецназовцев никто не встречал.

— Что будем делать? — спросил Серегин, устало оглядываясь вокруг. — Может, имеет смысл подождать?

— Кого?

— Пашу.

— Ты что, маленький? Адрес есть — значит, надо ехать.

— А ну как мы с ним разминемся? — не соглашался Коля. — Под дверью станем ночевать?

— Предлагаешь торчать здесь безвылазно? — Святой вскинул на плечо сумку. — Кончай расслабляться, а то с этими игорными автоматами отвык от серьезной работы. Привыкай, Коля. Как говорится: «Добро пожаловать на войну».

Владивосток из окна автомобиля показался Святому даже ничего. Мимо все время шныряли иномарки, перекочевавшие с японских автомобильных кладбищ, разноцветными огнями переливались витрины магазинов и ночных кафе.

Пригород, совсем как у них, был в основном застроен добротными и просто роскошными особняками. Ближе к центру их становилось все меньше, зато во множестве теснились привычные советскому человеку серые «хрущевки», «сталинки», «брежневки», не трущобы, а так, трущобки.

Кирпичная пятиэтажка Черкасова мирно примостилась рядом с детским садиком, который окружал тихий уютный зеленый дворик.

— Подожди, — бросил Святой шоферу, выходя из машины. — Можешь еще пригодиться.

— Зачем он тебе? — спросил Серегин и первым стал подниматься по лестнице.

В полутемном подъезде стоял, неистребимый запах сырости и свежей побелки.

— Может оказаться, что ты прав. Тогда придется ехать обратно.

— В аэропорт?