Святой Грааль

Всадники расступились, открывая золотоволосую красавицу с короной на макушке. Она сидела величественно на прекрасном белом коне, но ее дорогая одежда была в пятнах сажи, копоти. Всадник справа от нее сердито посмотрел на Томаса и сплюнул в дорожную пыль, а тот, что слева, сказал ей громко:

— Принцесса, это ненастоящие люди! Бродячие скандалисты. Им все равно с кем драться.

— Наемники? — спросила принцесса тихо.

От музыкального голоса, юного, хрипловатого от волнения, сердце Томаса подпрыгнуло до престола Господня и с размаха упало в пламя. Он не нашелся, что ответить, лишь смотрел в глаза — такие же синие, как у него.

Всадник справа ответил за него сиплым голосом, в котором было отвращение:

— Хуже. Они дерутся даже не за деньги — просто так. Звери с Севера.

Олег спешился, торопливо собирал свои стрелы, прибрал и колчан мохнатого, который первым подстрелил паренька. Он следил за разговором издали, Томасу крикнул:

— Я ж тебе говорил! Здесь ценности могут быть другие!

Томас покраснел, сказал крайне оскорбленным тоном:

— Мы пришли на помощь слабейшей стороне! Так поступают благородные люди на моем Севере, верно. Надеюсь, здесь тоже благородство появится… хотя бы на остриях наших мечей.

— Кто вы? — спросила золотоволосая принцесса.

Конь под ней перебирал тонкими точеными ногами, гордясь прекрасной всадницей. Корона на золотых волосах рассыпала разноцветные искры — там блестели изумруды, бриллианты, сапфиры, даже редкий камень из северных стран — янтарь. Всадники смотрели на Томаса и Олега со смесью страха и надежды. Еще трое спешились и пошли с ножами в руках, переворачивая врагов, перехватывая глотки, собирая оружие. Пятеро всадников ловили чужих коней.

— Я рыцарь-крестоносец, — ответил Томас гордо. — Сэр Томас Мальтон из Гисленда. Я убивал великанов, побивал сарацинов, сражался с драконом, ел жаркое из печени льва, убитого своими руками. Сейчас возвращаюсь на свою северную родину. Со мной идет мой друг благородный сэр калика из скифской Руси… или Русской Скифии… Словом, из Гипербореи. Он великий воин, величайший отшельник и аскет, а его осанка и речи, исполненные достоинства, говорят о его благородном происхождении, хотя он его и отрицает всячески.

Принцесса бросила на Олега мимолетный взгляд, тут же забыв о калике, сказала Томасу страстно и с великой мольбой:

— В мой город, прекрасную мирную Мерефу, ворвались враги! Вам нужно уходить, ибо они не щадят никого. Я думаю, вам лучше уйти с нами.

— Что за враги? — надменно спросил Томас.

— Я королева, — ответила золотоволоска. — Изоснежда, дочь Крыга. Враги тайком вошли в город и сумели ворваться во дворец! Их вел дворцовый казначей, он знал о подземном ходе. Мой отец ему доверял как себе, а он, после смерти моего отца, пожелал жениться на мне и стать королем! Я отказала, тогда он раздал казну варварским вождям, а те прислали своих воинов. В городе резня!

Олег пошел к своему коню, бросил Томасу:

— Похоже, Мерефу придется обойти стороной!

Томас вспыхнул до корней волос, голос его был резким, как лезвие меча:

— Резня там или майские пляски, но мне надо увидеть великого мага Пивня!

Он послал коня вперед по дороге к городу. Олег оглянулся на остолбеневших в неподвижности воинов, тяжело вздохнул и полез в седло. Томас остановил коня у распахнутых ворот, требовательно оглянулся, словно у Олега не было выбора, как ехать следом. Олег ехал мелкой рысью, по очереди трогал рукояти швыряльных ножей, меча, пощупал кончики стрел: чужие стрелы, которые забрал у всадников в мохнатых шапках оказались на три пальца короче.

Когда он подъехал к воротам, сзади послышался конский топот. Их догнали двое угрюмых воинов, он их раньше видел рядом с прекрасной королевой. Один буркнул хмуро:

— Поедем с вами. Вы не знаете города.

Томас широко улыбнулся, подмигнул Олегу. Оба воина явились явно против воли: королева сама послала их в помощь странным северным паломникам-рыцарям!

Вчетвером они ворвались через распахнутые ворота, понеслись по главной улице. Везде стоял крик, злобный хохот. Воины в мохнатых шапках врывались в дома, разбивали двери и окна торговых лавок, из разбитых окон домов вышвыривали на улицу вещи, одежду, мебель. Прямо на улице насиловали двух женщин, а чуть дальше голого старика распинали на дверях его дома, женщины и дети визжали, плакали.

На главной площади перед дворцом еще догорал бой — около сотни воинов в красных плащах, став в круг и закрывшись щитами, отражали вялые атаки. Их прижали к дворцу, но дальше не шло — воины ощетинились копьями и мечами, а враги с завистью оглядывались на тех, кто уже волочил награбленное, срывал с женщин платья, вырывал из ушей серьги и выламывал пальцы, унизанные кольцами. Вождь племени, тоже в мохнатой шапке, огромный и толстый, люто орал, гнал сражение, но большинство предпочитало грабеж в уже захваченном городе, чем добивать последних защитников.