СВЯТОЙ ГРААЛЬ

Через месяц мессира Фродоара извлекли из могилы. Предварительно вокруг были разложены костры, куда бросали благовония и ладан. Все опасались, что тело уже разлагается и что никто не сможет выдержать смрада, однако, когда взломали гроб, никто не ощутил запаха.

Прямо на кладбище тело графа Фродоара было омыто духами и ладаном, затем его вскрыли и вынули из него сердце. Монахи обильно смазали труп и сердце специально заготовленным для этого случая бальзамирующим средством, после чего покойника завернули в оленьи шкуры и положили в новый гроб, привезённый родственниками. Гроб был массивный, украшен резьбой и инкрустацией из полудрагоценных камней.

Граф де Парси со всей своей многочисленной свитой и ближайшими родственниками барона Фродоара ждал в церкви. Покойника внесли туда под пение нескольких монахов и поставили гроб перед алтарём. У изголовья гроба водрузили мраморный ларец, где лежало завёрнутое в алый шёлк сердце Фродоара.

После мессы все покинули церковь, но гроб остался открытым весь день и всю ночь, чтобы любой желающий мог взглянуть на барона. Всё это время монахи неустанно читали псалмы и молитвы, а в церкви горели свечи.

На следующий день, опять же после мессы, гроб был закрыт высокой двускатной крышкой, испещрённой мелкими строгими узорами, и перенесён на повозку, над которой возвышался балдахин из красных, жёлтых и синих тканей – цвета герба покойного. Сам же гроб был накрыт чёрным покрывалом с белым крестом. Вдоль бортов грандиозного катафалка стояли громадные свечи, а у ног гроба лежали доспехи погибшего.

– Хороший был рыцарь, – сказал Робер де Парси, долго глядя вслед траурной процессии. – И знаете, что меня больше всего огорчает во всей этой истории и о чём я думаю со дня его смерти?

– Нет, ваша светлость. – Барон де Белен тоже разглядывал трепетавшие на ветру флаги над головными всадниками.

– Фродоар унёс с собой тайну священного сосуда.

– Вы говорите о Граале? Кажется, он так назвал ту чашу?

– Да, Грааль. Теперь будет трудно отыскать её… Фродоар не успел рассказать нам ничего толком. Все наши мысли были отданы предстоящему турниру. Но если бы я только мог предположить, что барон больше ни словом не перемолвится со мной, я бы не позволил закончить тот ужин так рано. Я бы выведал у Фродоара мельчайшие подробности его путешествия… Где же искать тот монастырь?

– Вы намерены искать ту чашу, мессир?

– Разумеется. Искать и найти!

– Неужели вы поверили в её волшебные свойства?

– А вы полагаете, что барон Фродоар всё выдумал? И теперь погиб? Вы разве не обратили внимание, что он был серьёзно обеспокоен тем, что повёл себя неучтиво по отношению к хранителю той чаши, разболтав нам обо всём? Не за это ли он поплатился на турнире? Рыцарю да по заслугам его воздастся…

– Глупости. Он просто был неаккуратен в схватке.

– И всё же я отправлюсь на поиски Грааля…

– Что ж, – пожал плечами де Белен, – воля ваша, мессир.

– Надеюсь, вы присоединитесь ко мне?

Барон неуверенно пожал плечами и сказал:

– Я хотел бы отправиться в Иерусалим, ваша светлость. Святая церковь призывает нас к походу против иноверцев. Обещает за это отпущение всех грехов. Можно ли отказаться от такого мероприятия?

– Вы намерены присоединиться к крестоносцам? Но послушайте, барон, я убеждён, что наш поход за Граалем будет лептой в войне за освобождение Гроба Господня. Ведь сия чаша может сослужить добрую службу. Сколько жизней мы спасём, если добудем эту таинственную реликвию! У нас будет свой крестовый поход!… Нынче же переговорю с епископом, получу его благословение.

– Пожалуй, благословение святого отца нам потребуется, ваша светлость, – согласился барон.

– Ну что? Присоединитесь ко мне? – спросил граф. – Если мы отыщем Грааль, то слава о нашем подвиге затмит славу о походе толпы оборванцев в Иерусалим за Гробом Господним. Мы соберём только рыцарей, никакой деревенщины.

– Ваша светлость, – барон почтительно склонил голову, – если епископ даст благословение, я пойду с вами.

– Пусть попробует отказать мне, – хищно оскалился граф и провёл ладонью по своей огромной лысине.

ПРАЗДНИК. НОЯБРЬ 470 ГОДА

Люди знали, что Канун ноября и Канун мая делят год пополам и что в эти дни, а точнее, в эти ночи магические силы земли приобретают наибольшую активность. Феи приобретают человеческое обличье, духи умерших являются на свидание с живыми родственниками и друзьями, колдуны способны творить такие чудеса, на которые в другое время им просто недостало бы сил. На Самайн открывались Сиды, их обитатели выходили наружу и были не бесплотными тенями, а вполне осязаемыми существами. Именно поэтому люди, боясь встречи с пришельцами Оттуда, старались не выходить из дома поодиночке, не приближаться к кладбищам, не оборачиваться, если за спиной раздавались шаги, потому что встретиться взглядом с мертвецом было гибельно для обыкновенного человека. Возле каждого дома на крыльце выставляли плошку со специально приготовленным угощением, предназначенным только для мертвецов.