Святой грешник

Но Николай Шандор любил Карен не как сестру. Он любил ее как женщину. Она была первой женщиной, сумевшей пробиться сквозь броню равнодушия и безразличия, в которую он заковал свое сердце. Он был в смятении от чувств, проснувшихся у него в душе, и он боялся признаться себе, что эти чувства разбудила Карен.

Когда Нико пришвартовался, Жиль уже поджидал его на пирсе.

– Здравствуй, дружище. Рад видеть тебя целым и невредимым вместе с катером. Я уж начал было о нем беспокоиться.

– Ты уж извини, что взял его без спросу. Знаешь, я спешил, а тут не было ни души, так что и спросить-то было не у кого.

На смуглом лице Жиля появились новые морщины. Слезящиеся глаза внимательно изучали Нико.

– Да ты, никак, в бегах? Скрываешься от кого-то?

– Может статься. А где все наши?

– Слишком холодно сейчас, все поразъехались. Мой сынок, правда, заглядывает сюда время от времени, когда есть настроение.

– Прости, что так с замком вышло. Я куплю новый и заплачу за работу слесарю.

– Да ладно уж. Только, понимаешь, я ведь не знал, что его взял ты, и заявил в полицию о пропаже катера.

Нико поморщился. Не хватало только, чтобы вокруг рыскали полицейские ищейки и совали повсюду свои длинные носы.

– Скажи им, что все уладилось, катер вернули.

– Уже, уже. Но они забрали твой «Бронко». Когда я понял, что это твоя машина, было уже слишком поздно: они ее отогнали.

Вот черт! На чем же они теперь вернутся в город?

– Собрался куда-то, дружище? – поинтересовался Жиль, озабоченно поглядывая на небо.

– Да. Но ты не очень об этом распространяйся, держи при себе, Жиль. Да, вот еще что: можно мне попользоваться твоим катером еще денек?

– Нет проблем. Но если ты собираешься обратно на остров, тебе лучше поторопиться. Погода портится.

Нико поднял голову и недовольно нахмурился. Действительно, с горизонта, сгущаясь, двигались грозовые тучи. Что делать дальше? Жиль мог бы отвезти его в город, чтобы он забрал «Бронко», но Нико не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Придется Маку послать кого-нибудь за ними.

– Не волнуйся, Жиль. Я скоро поплыву обратно, но сначала мне надо позвонить.

Через несколько минут он уже набирал номер в резиденции Мака в Шангриле.

– Что тебе удалось выяснить, Мак? – выпалил Нико безо всякого вступления.

– Кто-то очень сильно нервничает. Пожалуй, тебе придется малость подлатать свою квартиру. В нее ворвался какой-то любитель шашлыков и устроил там небольшой костерок.

– В моей квартире был пожар? Ее подожгли?

– Да. Но мне кажется, что это только предупреждение, а не угроза. К счастью, сработали противопожарные датчики, и смотрители вовремя затушили пламя.

– Проклятие! Так этот поджигатель из Миннесоты уже здесь? Только этого не хватало. Попал, что называется, из огня да в полымя. Придется мне заняться этим ублюдком.

– Тебе? Ты что забыл, что ты врач, а не детектив?

– Я помню, но я должен спасти Карен, защитить ее.

– Что ты сказал? Уж не влюбился ли ты?

– Кто знает? Хотя ты-то наверняка подозревал, что так и будет, когда впутывал меня во всю эту историю. Ладно, не в этом дело. Есть какие-нибудь идеи по поводу того, кто мог бы совершить поджог?

– Ни одной зацепки. Может, это тот самый парень из Миннесоты, которого обвинили в поджоге, а может, и не он. Если бы я смог разыскать репортера, то выудил бы у него побольше информации, но он как сквозь землю провалился.

– Ну так что же ты узнал?

– С тех пор как Карен уехала, в Миннесоте больше не было серьезных пожаров. Так, несколько мелких, скорее всего, случайных. А теперь кто-то поджег твою квартиру.

– А поджигатель?

– Ты имеешь в виду подозреваемого? Майлс Ламберт, маменькин-папенькин сынок. Его отец практически владеет всем этим городком Силвер-Лейк. Их предки были основателями этого городишка. Деньги, власть, общественное положение и все такое, сам понимаешь.

– Да, понимаю. Несчастный богатенький мальчик, который от нечего делать поджигает что под руку попадется, – развлекается, крошка, развеивает скуку. Ну, так и где он сейчас?

– У него были проблемы еще с детства. Он учился в специальных школах для трудных подростков. После поджога его поместили в санаторий подлечить нервы и психику. Но сейчас его в санатории нет, а где он – никто не знает.

– Прекрасно. Удалось что-нибудь выяснить о семье Карен? Я знаю, что ее отец погиб. А что с матерью?

– Она, кажется, тоже умерла. Любопытная история. После смерти мужа ее психическое состояние ухудшилось. У них, по-видимому, оставались кое-какие сбережения, но, когда Карен закончила университет, они продали свою ферму и уехали. Никто в Вилтоне с тех пор ничего не слышал ни о Карен, ни о ее матери. Лишь недавно газеты подняли шумиху вокруг дела о поджогах в Силвер-Лейк, по которому Карен проходила свидетельницей. Это все, что мне пока удалось узнать.

– А как отнеслись в больнице к моему исчезновению?

– Спокойно. Поудивлялись, правда, немного, как это ты смог все бросить и уехать. А так – все как обычно. В твоей лаборатории теперь постоянно дежурят на случай, если объявится этот таинственный поджигатель. Он ведь мог подумать, что ты прячешься там.