Святой и грешница

— Мы не позволим обмануть нас еще раз! — воскликнул советник Майнталер, уже оправившийся от длительного заключения: его щеки порозовели, а тело — несмотря на пост — распирало кожаный камзол. — Я должен успокоиться? Я на себе прочувствовал, чего стоит слово епископа! Он не моргнув глазом бросил нашу делегацию, прибывшую на переговоры, в темницу, чтобы иметь средства давления!

— Знаю, Ганс.

— В вонючей темнице у меня было много времени, чтобы подумать о доверии к нашему епископу. Возможно, нам стоит бросить Вайнсберга и Бебенбурга в тюрьму? Тогда они смогут на себе испытать, что это такое!

Лицо бургомистра посуровело.

— Нет, этого мы делать не будем. Я понимаю твои чувства, Ганс, но мы не будем излишне сердить епископа. Как раз потому, что он в большей степени руководствуется своим темпераментом, а не разумом и прозорливостью. Мы будем настаивать на наших обоснованных требованиях и в этот раз добьемся их исполнения, но не более того! Оставайся здесь и возьми командование над моим отрядом на себя, пока меня не будет. Я улажу этот вопрос с капитулом.

Бургомистр Буке развернулся и пошел за писарем, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Пойдем к остальным, — предложила Элизабет. — Кажется, здесь сейчас ничего не происходит.

Избегая зоны обстрела, подруги свернули на Зандерштрассе, которая вела к уже закрытым и тщательно охраняемым воротам. Отсюда по боковой улице они подошли к другим девушкам, ожидавшим вместе с Эльзой Эберлин.

До вечера произошла еще одна небольшая перестрелка. Оружейник велел ответить на огонь и сделал в новой стене две большие вмятины. Пробить насквозь он ее, разумеется, не мог. Для этого нужен был больший калибр. От бургомистра Буке не было никаких вестей.

— Нам пора уходить, — сказала мадам, когда солнце скрылось за городской стеной.

— Это же осада! — возмутилась Грет. — Мы не можем просто уйти домой.

— Почему же, можем, — возразила мадам тоном, не терпящим возражений. — Для вас есть работа. Даже в военное время люди едят, пьют, спят и предаются разврату. Если осада продлится дольше, нам так или иначе придется поделить между собой клиентов. У каждой будет своя смена. Как скоро осажденные застанут нас врасплох, если мы все не будем бросать свой пост и не будем спать, пока не свалимся без сил? Это не очень хорошая военная тактика!

Хотя Элизабет и понимала, что мадам прежде всего думала о деньгах, которые девушки зарабатывали для нее по ночам, но ее слова имели смысл. Грет скорчила гримасу, молча взяла на плечо копье и вслед за остальными отправилась в бордель.

Глава 19

— Придет еще время, когда мы победим, — угрюмо бормотала Эльза Эберлин. Осада продолжалась четыре дня и три ночи, и количество клиентов постоянно уменьшалось. Этим вечером в борделе не было ни одного посетителя, кроме палача, заглянувшего, чтобы сообщить, что новостей нет. Дважды посланники епископа проводили переговоры с капитулом и советом, но безрезультатно. Каноники выступали за мирное соглашение и настоятельно убеждали Ганса Буке и членов совета, но буржуазия твердо стояла на своем. По договору епископ пообещал им Нойенбург и ключи от города и должен был выполнить эти условия! Господа фон Вайнсберг и Бебенбург вернулись в крепость несолоно хлебавши, чтобы сообщить епископу о невыполненном поручении. Обе стороны заняли выжидательную позицию, за два дня не прозвучало ни одного выстрела. Но осажденные в Нойенбурге отдавали себе отчет в том, что они находятся в мышеловке, из которой невозможно ускользнуть, если им не будет предоставлена помощь снаружи. Если бы их не защищали стены замка, жителям Вюрцбурга не составило бы труда обезоружить их и выбросить из города. Противники, не теряя бдительности, ждали, что будет дальше.

Настал пятый день. Объединенные в отряды горожане занимали свои позиции. Элизабет, Грет, Жанель и Анна также сидели за одной из баррикад. Первая половина дня прошла без происшествий. Анна зевнула, ночью она мало спала, так как один поздний клиент претендовал на ее услуги и оказался довольно требовательным. Поэтому, закутавшись в накидку, она прислонилась к столешнице, торчащей из баррикады, и закрыла глаза.

— Я даже предположить не могла, что осада это так скучно. Разбуди меня, если что-то случится!

Ей не пришлось долго ждать — внезапно на крепостной стене появился Рабан Гофварт, комендант Нойенбурга, в сопровождении двух грозного вида воинов со щитами, которые внимательно осматривались, на случай если кто-нибудь из жителей Вюрцбурга решится предательски выстрелить в него.

— Я хотел бы поговорить с тем, кто осуществляет здесь командование и может принимать решения. Позовите бургомистра Буке или настоятеля фон Ротенгана — или их обоих, если они принимают решения сообща.

Глава Вагенкнехт в старых доспехах, видавших не одно сражение, вышел вперед.

— Что вам от них надо? Я не буду гонять их через весь город только для того, чтобы зря потратить их время. Наши требования вам известны! Вы готовы капитулировать?

— Я буду говорить об этом только с настоятелем или бургомистром, — ответил комендант.