Святой язычник

– Но ты же сам молвил, что ни Василий, ни Константин не посмеют мне отказать. Снаряжай посольство в Царьград!

– Не кипятись, княже. Отказать они не посмеют, но и согласия не дадут.

– Это почему?

– Ты не их веры. Даже царь не посмеет отдать сестру за иноверца. Чтобы взять Анну, ты должен будешь принять византийскую веру.

Князь с размаху грохнул кулаком по дубовому столу.

– Нет! Этому не бывать! Я не могу поверить во Христа. Он даже не смог за себя постоять!

– Вот и подумай, стоит ли менять веру из-за принцессы…

Зло взглянув на воеводу, Владимир заметался по горнице, будто сокол в клетке. Красное полотнище княжеского плаща развевалось за плечами Владимира, словно стяг. У Добрыни аж в глазах зарябило. Все еще в нижнем белье стоял он на огромной медвежьей шкуре и чем-то был похож на апостола Петра, бредущего по волнам. Понимая состояние князя, он решил отвлечь его разговором на религиозную тему:

– А насчет Христа не так все просто. Когда-то такой же вопрос я задал твоей светлоголовой бабке Великой княгине Ольге.

Юный князь резко повернулся к воеводе.

– И что она ответила?

– Она сказала, что смирение и покорность, умение терпеть самые страшные обиды и есть высшее и непревзойденное мужество.

Владимир хмыкнул.

– Что-то больно мудрено… Хотя все ясно: к Христу тянутся слабые телом и нищие духом. Взять хотя бы того же Ярополка. О своей бабке я и не говорю: баба – она и есть баба.

– Насчет Ярополка ты прав, а вот на Великую княгиню напраслину возводишь, – возразил Добрыня. – Она хоть и баба, но ни одному мужу ни в чем не уступала. Сам знаешь, как сожгла она Искоростень и как закопала в землю всю древлянскую знать во главе с самим князем Малом. А ведь Мал был ей вовсе не чужим…

– Знаю, знаю… – буркнул Владимир. – Ты уже тысячу раз рассказывал, как моя бабка взяла к себе тебя и Малушу, как хотела обратить в византийскую веру, как вступился за вас мой отец Святослав, как в итоге этого заступничества я и появился на свет. Все я знаю, дядя.

Добрыня мягко, как-то по-доброму усмехнулся:

– Все, да не все, княже…

Тот стремительно приблизился к воеводе.

– Что ты скрываешь?! Какими еще тайнами окутана моя жизнь? Я должен знать все!

Широким рукавом Добрыня вытер выступивший на лбу пот и еле слышно выдавил:

– Я и Малуша – дети князя Мала. Из всего нашего рода Ольга оставила в живых только нас двоих и взяла к себе заложниками.

На какое-то время воцарилось молчание. Наконец Владимир тихо спросил:

– Значит, и во мне течет кровь древлянского князя Мала?

– Он – твой родной дед.

– Что же ты раньше молчал? Меня всю жизнь попрекали низкородством, а тут все наоборот. Во мне течет кровь двух великих родов! Не понимаю, зачем это скрывали, тем более от меня…

– А затем, чтобы ты не мстил Киеву за князя Мала.

– Почему же ты, дядя, не мстишь? У тебя для этого больше оснований. Как-никак, ты сын князя Мала.

Добрыня тяжело вздохнул.

– Признаюсь, княже, что соблазн пустить Киеву кровь был велик.

– И что же тебя остановило?

– Разве я похож на придурка? Зачем мне крушить свое добро?

Великий князь рассмеялся и обнял Добрыню за могучие плечи.

– За что люблю тебя, дядя, так это за ум. Ты всегда найдешь выход. Даже когда выхода нет. И с принцессой Анной что-нибудь придумаешь. Сегодня же на пиру и изложишь мне свой замысел.

И, не дав Добрыне ни секунды на возражения, Владимир стремительно выбежал из опочивальни.

Забава третья. Княжьи замыслы

В Киевской Руси всех князей учили пить с малолетства. Пиры длились не менее трех дней, а то и неделю. Для таких пиров изготавливались специальные кубки и чаши. Многие были двуручные, однако их, не осушив до последней капли, невозможно было поставить, не пролив вина. Пиво, вино, хмельной мед и даже крепкий сбитень всегда наливали до краев. Тех, кто не справлялся, с позором выгоняли из-за стола. Князьям предоставлялось исключительное право пить из посуды, размеры которой до сих пор поражают воображение. И все же утром князья и воеводы, если были дела, даже не опохмелялись. Независимо от количества выпитого, они всегда крепко держались на ногах и сохраняли голову ясной. Этот секрет, к сожалению, безвозвратно утерян вместе с Киевской Русью. А как бы он пригодился в наше время! Сколько несчастий и трагедий удалось бы избежать…