Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

Этот факт довольно важен. Принимая его во внимание, на основе сообщения Евсевия можно сделать следующие замечания. Судя по словам историка, а также и по самому заглавию сочинения, очевидно, что вопрос о том, является ли Бог виновником зла, был главным предметом речи в Пер1 цоуарх^А стоящий при 0eov (в заглавии) член (tov) показывает, что этим словом определяется и под ним разумеется Бог в собственном смысле, как представляло Его церковное учение, или несколько соответствующий ему первый Бог, Проштюр в системе Флорина, но не другой какой-либо низший член плеромы.[1228]

С другой стороны, нерешительное Евсевиево έδόκει говорит, что Ириней в своем сочинении не возражал прямо и не обвинял Флорина в приписанном ему Евсевием мнении.

В результате этих двух положений мы приходим к такому выводу. Если, постоянно говоря по вопросу о Боге как виновнике зла, св. отец все-таки не обличает прямо Флорина, то, значит, он и не мог обличить его. Они были в данном пункте, очевидно, вполне согласны; и Флорин, вероятно, твердо держался, вопреки догадке Евсевия, православного учения, что Бог в собственном смысле (ό Θεός) не есть и не может быть виновником зла.

Но несомненно, что сочинение Περί μοναρχίας написано было против этого еретика (έξ εναντίας).[1229]

В чем же тогда обличал его св. отец? Судя по заглавию, рассуждения Иринея о Боге как виновнике зла стояли в связи с учением о единоначалии Божества, божественной монархии. Можно думать, что согласный с иринеевским и общецерковным учением в том, что Бога нельзя считать виновником зла, Флорин искажал учение о Боге в Его существе, и Ириней прямо возражал и обличал его именно в этом пункте.

Взгляды Флорина были несомненно гностическими уже теперь. На это указывает сравнение его с еретиками, какое употребляет св. отец.[1230] С другой стороны, выражение того же отрывка, что подобного ему учения еще не исповедовали ранее его жившие гностики,[1231] говорит, что оно было новым, оригинальным, отличным от подобных систем.

Но этими же чертами, как мы видели, характеризуются и разрешение тех же, в сущности, вопросов о Боге в Его существе, и происхождению в мире зла посвящаются почти исключительно и данные, сообщенные Агапием.

Можно думать поэтому, что в Περί μοναρχίας св. Ириней опровергает учение Флорина в том именно виде, как оно представлено у арабского историка.

Сообразно полученным выводам, ход мыслей нового еретика около времени написания Пер! цоуарх^ может быть представлен приблизительно в таком виде.

Отправной точкой у него, как и у большинства гностиков, послужил, очевидно, вопрос о происхождении зла в мире. Он.был убежден, что Бог в собственном смысле (ó 0eó^) благ. Считать Его злым или называть виновником зла, значит — отрицать основное Его свойство, без которого Он не может быть даже Богом. Очевидно, зло произошло и существует помимо Него. Но каким образом?

Церковное учение представляло дело так, что виновником зла на земле был падший ангел, сначала доброе, совершенное творение Бога, т. е. существо несравненно низшего Его порядка. Однако такое представление, по-видимому, не удовлетворяло Флорина. Зло слишком сильно в мире, и виновником его поэтому должно быть существо высшее, более или менее равное Богу (ó ©есх^). Кроме того, в церковном учении, могло казаться ему, первовиновником зла все равно является Бог, создавший ангела, способного к падению.

На смену церковного Флорин создает свое учение, по которому виновником зла представляется сатана, член божественной плеромы, Бог (0е<% — без члена) в несобственном смысле; существо хотя и тварное, но по силе своей и принадлежности к плероме почти равное Богу (ó ©8Ó5) в собственном смысле.

А чтобы еще более сгладить разницу между сатаной и Богом, он изменяет церковное учение о Боге, поставляя вместо одного — трех богов с постепенным уменьшением интенсивности жизни божественной в низшем из них. Получается спускающаяся градация, в конце которой и стоит сатана, связанный и почти равновеликий остальным членам плеромы.

Вместо единого Бога у Флорина оказываются, таким образом, три божества; а взамен единоначалия в управлении благим Богом мира — многоначалие богов добрых и злого, сатаны.[1232]

Судя по сохранившемуся у Евсевия отрывку,[1233] Ириней в своем послании прямо обвиняет Флорина в ереси; а сравнивая его учение с раннейшими системами, приходит к выводу, что он превзошел всех еретиков. Учение его совершенно отлично от церковного, ввергает последователей в величайшее нечестие; ничего подобного никогда не передавали пресвитеры, апостольские ученики. Взгляды его даже с общечеловеческой точки зрения не могут считаться здравыми и правильными.