Святой Камбер (Легенда о Камбере Кулдском - 2)

- Эта рукопись - трактат на тему так называемого "Протокола Орина". Он состоит из трех частей, последняя представляет непосредственный интерес для нас. Мы с Рисом исследовали ее всю ночь напролет, а потом просмотрели и две первые. Это будет нелегко, но нам под силу.

- Слава Богу, - прошептал Йорам. Взяв наполненный Эвайн бокал, он потянулся за следующим куском сыра.

- Однако медлить не следует, - продолжала она, притворяясь, что не заметила проснувшегося аппетита брата. - Не могу не сказать о важности скорейшего восприятия памяти. Рис говорит, что у отца проявляются опасные признаки, о которых предупреждает этот документ. Давайте отложим любые свои ближайшие дела и поскорее соберемся для совершения таинства.

Йорам пил большими глотками, внешне он стал спокоен, но Эвайн было хорошо известно, насколько обманчива внешность брата.

- Сегодня поздно вечером, - ответил он, протягивая бокал за второй порцией. - Я, к сожалению, не вижу способа уклониться от наших обыденных дел. Вы оба должны соблюсти приличия и появиться в соборе. А я пробуду там весь день до вечера. Хорошо еще, что нам удалось на время оградить отца от исполнения обязанностей главы Ордена.

- От церковных служб? - спросила Эвайн.

- От растрачивания жизненных сил, - поправил Йорам, - хотя, вижу, это беспокоит и вас. Я даже не заводил разговора о священном сане Алистера и не знаю, что он собирается делать в этом отношении. Возможно, в целях безопасности отцу придется смошенничать, но не думаю, чтобы он терпел такой фарс долго. Однако сейчас не время говорить об этом. Я согласен, что с проблемой памяти нужно покончить как можно быстрее. Что нужно для этого?

Эвайн отрезала кусочек апельсина и положила в рот.

- Сейчас у нас мало времени, так что детали сообщим тебе вечером. Никаких особенных приготовлений не нужно, не в пример тому, что приходилось делать раньше. Главное, разумеется, чтобы нам не помешали. И, конечно, давайте решим, как я, не вызывая подозрений, попаду во дворец архиепископа, куда женщинам доступ закрыт.

- Ну с этим я справлюсь, - улыбнулся Йорам. Поставив свой бокал, он нагнулся к тому, что Рис и Эвайн приняли за обычный плащ. Это и был плащ, синий с пурпурно-серебристым знаком михайлинцев. Но внутри, спрятанная от любопытных глаз, находилась темно-синяя михайлинская ряса с капюшоном и пунцовой подпояской. Вынув ризу, Йорам знаком велел Эвайн встать. Когда он протянул облачение, Эвайн улыбнулась.

- Итак, я сделаюсь монахом, а, братец? - спросила она, весело блеснув глазами.

Йорам пожал плечами с довольным видом.

- Тебе известен лучший способ попасть туда, куда вход женщинам строго воспрещен? Если хорошенько уложить волосы и надвинуть капюшон на глаза, то не вызовешь подозрений. Плащ, надетый поверх, скроет твою фигуру.

Эвайн села, сложила монашеские одежды на коленях и улыбнулась.

- Хорошо. Но что за брат-михайлинец явится с посещением к своему настоятелю в неурочный час?

- Я проведу тебя, - сказал Йорам. - На всякий случай викарий вызвал тебя для нравоучения о дисциплине. В этом нет ничего странного. Кроме того, ни у кого нет оснований для подозрительности или иного беспокойства.

Рис задумчиво кивнул.

- Звучит логично. А я могу прийти немного раньше, чтобы справиться о самочувствии больного, Эвайн, сколько времени займет вся процедура?

- Зависит от количества полученных воспоминаний. Если верны твои предположения, Йорам, и вы нашли Алистера вскоре, отец получил многое, и процедура займет полчаса или около того. Если он воспринял больше, чем мы предполагаем, - таинство может продлиться два-три часа. Не думаю, что мы в состоянии продержаться дольше, так что, будем надеяться, этого не понадобится.

- И все же, - сказал Рис, - чем больше образов памяти он воспримет, тем больше шансов получит в своем плутовстве. Если он на него решился, будем молиться об успехе этого замысла.

- Да будет так, - сказал Йорам.

Оставшаяся часть дня прошла без значительных происшествий, по крайней мере для Риса и Эвайн. Верные своему решению, они отправились в собор отдать дань покойнику в облике Мак-Рори. Они даже видели Камбера у гроба, стоящим на коленях среди монахов-михайлинцев. Псаломщики архиепископа читали над усопшим, будоража чувствительные деринийские души Риса и Эвайн.

Камбер видел, как они взошли на хоры и опустились на колени возле гроба. Глядя на Эвайн, он даже усомнился - понимает ли она, что на самом деле он жив. Дочь двигалась слишком медленно и тяжело для своих двадцати трех лет, опираясь на руку Риса, тени горя и измождения залегли под глазами. Рис выглядел лучше, но даже его огненно-рыжие волосы, казалось, потускнели, словно стесняясь сиять среди всеобщего траура.