Святой Камбер (Легенда о Камбере Кулдском - 2)

- Если бы мог, я предупредил бы тебя, - Камбер прижимал ее голову к груди и целовал волосы. - Дитя мое, как мне хотелось дать знать тебе, но выхода не было. Рис рассказал тебе обо всем.

- Да, и мы поможем тебе, - сказала она, снова отступила, чтобы оглядеть Камбера с ног до головы, но не отпускала его. - Мы готовы сделать то, что должны.

- Я благодарен больше, чем вы об этом можете думать, - ответил он. Освободившись от ее руки, Камбер опустился в недавно покинутое кресло и посмотрел туда, где стояли мужчины.

- Господа, преграды выставлены?

Йорам кивнул и вместе с Рисом приблизился.

- Никому снаружи не удастся уловить волшебство. Кроме того, мы поставили преграды звукам, а я буду настороже.

- Хорошо. Есть план действий на случай, если нам помешают?

- Как тебе известно, Дуалта на посту, он знает, что в покоях мы с "братом Джоном", - Йорам с улыбкой указал на сестру. - Доблестному стражу дали понять, что викарий занят дисциплинарным взысканием, Дуалта не позволит кому попало отвлекать отца Алистера. А если все же позволит, мы с Эвайн просто удаляемся в твою молельню. - Он кивнул на одну из дверей. - Разыгрываем сцену покаяния. Рис остается с тобой и помогает управлять возникшей ситуацией.

- Знаете, это действительно опасно, - сказал Камбер. - Если нам помешают, не уверен, что смогу справиться со своей ролью.

- Помоги нам Бог, чтобы не дошло до такого. - прошептала Эвайн.

Кивнув, Камбер откинулся в кресле, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, потом оглядел каждого из них: дочь, сына и зятя - и снова кивнул.

- Начинаем.

Глава 11

И ныне, Господи, воззри на угрозы их и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое.

Тогда как Ты простираешь руку Твою на исцеление и на содеяние знамений и чудес именем Святого Сына Твоего Иисуса.

Деяния святых Апостолов 4:29-30

Рис встал за кресло Камбера, а Йорам перешел к двери и облокотился на нее. Эвайн сняла михайлинский плащ и положила на свободное кресло, потом опустилась на скамейку у ног отца. Одной рукой любовно поглаживая расшитые комнатные туфли, другой она достала из-под одежды сверкающий предмет размером с куриное яйцо. Потерла о рукав, и пламя свечей янтарным блеском заиграло на нем. Крупинки включенной в глубине хрустальной сферы отбрасывали блики на синюю монашескую рясу.

- Лучше бы это был шар, что дал мне ты, - говоря, Эвайн разогревала шар дыханием. - К сожалению, тот я отдала Синилу. Этот - подарок Риса.

Передавая шарик Камберу, она взглянула на мужа, и в ее голубых глазах отразилась его улыбка. Тоже улыбнувшись, Камбер обхватил хрустальную сферу пальцами и оперся о подлокотники. Несколько секунд он неотрывно смотрел внутрь ширала - хорошо известного средства от нервного перенапряжения, потом едва заметно покачал головой и снова посмотрел на дочь.

- Не умею освобождаться от нагрузки в теперешнем облике, - сказал он. - То есть могу, но при этом лишусь возможности следить за своим видом, и мы не закончим того, что должны сделать. Сейчас я возвращаю свое обличие.

Пока Камбер говорил, словно дымка тумана набежала на его лицо и исчезла. В первый раз со дня битвы при Йомейре он снова был Мак-Рори. В знакомых чертах проступали усталость и напряжение, которые, однако, тотчас исчезли, едва он вздохнул и вновь сконцентрировался на ширале.

Прикусив губу, Эвайн наблюдала, как серые глаза отца стекленеют, тускнеют, в них появляется что-то потустороннее, ее успокаивало только то, что такое она уже видела. Камбер заговорил глухо и монотонно - он отдалился от реального мира.

- Сейчас лучше, - пробормотал он. - Рис, теперь я готов. Оставаясь позади Камбера, Рис положил руки ему на плечи, мысленно отыскивая в открывшемся сознании особое место, откуда он сможет черпать все введения о состоянии его тела. После его прикосновения Камбер глубоко вздохнул и выдохнул, и новые волны напряжения исказили его лицо. Полуприкрытые серые глаза оставались бесстрастны. Эвайн встала и приблизила ладони к плечам отца.

- Я ключ, открывающий любые двери, - произнесла она. Камбер видел ее отраженной в хрустальном шаре. Огни свечи отбрасывали блики на локти и тени на плечи и лицо. В его сознании, слившемся с личностью Риса, сам собой зазвучал ответ зятя:

- Я единственный замок, открывающий доступ к свету.

- Я свеча, горящая в ночи, - продолжала Эвайн.

- Я лоза, дающая жизнь огню.

Они произносили слова литании, а Камбер двигался в недрах своего мозга по нехоженым путям. Ему редко приходилось забираться так глубоко, но предстояло дальнейшее погружение. Он почувствовал, как Эвайн нагнулась, взяла хрустальный шар, более не нужный, и спрятала его под рясой. Пальцы при этом продолжали сжимать пустоту, а руки - держать "шар" у груди, и Эвайн осторожно убрала их на колени. Отец, казалось, уже утратил способность реагировать.

- Я свет, идущий от звезд, - прошептала Эвайн, - и наполняющий чашу сознания. - Она оперлась руками о кресло и заглянула ему в глаза.

- Я сосуд, открывающий мою волю, - почти беззвучно прошелестел Камбер. - Я поворачиваю ключ, поджигаю лозу и.., наполняю.