Святой Камбер

В тишине росло напряжение. Камбер заглянул в себя. Обратился к процессам, протекавшим в мозгу, все его чувства предельно обострились. Он уходил все глубже, уже не прилагая никаких усилий. Перед ним возник темный тоннель, потом осталась только черная вода и дым курений над нею.

Не было мыслей; все сознательное и бессознательное в его мозгу заключалось теперь в черноте, которая была водой в чаше и вселенской пустотой. Он воскресил в своей памяти Эриеллу такой, какой видел ее в последний раз — надменной и гордой, и соединил образ с ожерельем на дне чаши.

Даже в сумеречном состоянии Камбера не покидало чувство, что его защищают друзья. Он начал поиск ниточки, ведущей к Эриелле. После того как в глубине сплошного мрака появились и двинулись к нему первые образы памяти, Камбер даже моргнуть боялся.

Вот оно! Он распознал лицо, умудренное жизнью лицо старца; нет это был младенец, стало видно все его тельце, Ребенок пяти-шести месяцев от роду куксился, сжимая кулачок возле недовольного ротика. Завитки дивных каштановых волос на голове. Ребенок открыл золотисто-коричневые, слегка навыкате глаза и посмотрел прямо на Камбера.

Он видел ребенка Эриеллы ее собственными глазами.

Камбер моргнул, и образ затуманился, но связь удалось сохранить. Несколько мгновений все плыло, потом картина прояснилась, и появился новый образ. На этот раз карта, женская рука с перстнем кропила ее водой. Сама карта оставалась неясной, и он ничего не мог с этим поделать, пока не понял, что ту, перед кем в действительности лежала карта, интересует не ее содержание, а магические действия на ней.

Эриелла твердила заклинания по изменению погоды, и он это видел!

Камбер снова моргнул, на этот раз неудачно — образ растаял. Терять контакт было никак нельзя! Восстанавливая порядок в сознании перед следующей попыткой, он решился повлиять на Эриеллу, заставить ее снова вспомнить о карте. Ее стратегия — вот что требовалось выяснить прежде всего.

Камбер закрыл глаза, давая им передышку, потом снова уставился на черную воду, концентрируясь только на Эриелле и ее карте. Связи с действительностью слабели и исчезали одна за другой, требовалось только не мешать самоуглублению. Обрывочные образы мелькали, и ничего не удавалось разглядеть.

Он должен был понять! Он подобрался так близко, что не мог отступиться просто так.

Еще один глубокий вдох, и Камбер своим сознанием потянулся к Эриелле через многие мили между ними, сблизился с ее спящим мозгом и коснулся сновидений. Вызвать образ карты Гвиннеда, соседних королевств и Торента со столицей Кардосой удалось без особого труда. Оставалось ждать.

Постепенно карта ожила: проступили пометки и значки вроде тех, что используют Джебедия и Келлен; чьи-то руки переставляли их, намечая движение войск.

И Камберу открылся замысел Эриеллы, направление ударов ее войск и численность атакующих.

Можно было выбираться из чужого мозга; вдруг ясная картина померкла, и он ощутил на себе взрыв ярости. Ужасная боль сдавила голову, ослепила. Камбер был обнаружен! Его прикосновение оказалось слишком грубым, слишком очевидным! Эриелла проснулась, поняла все и теперь не давала разорвать мысленную связь, чтобы добраться до него и уничтожить!

С криком боли он зажмурился и отвернулся от черной воды, хватая ртом воздух.

— Джорем, вытащи меня!

Камбер не знал, видят ли Джорем и остальные то, что он, достигла ли их исходящая от Эриеллы опасность. Но по крайней мере Джорем и Ивейн были готовы действовать и в подобной ситуации. Джорем уронил свечу и схватил отца за плечи, энергия сына стала преградой на пути в мозг Камбера. Забыв об осторожности, осмотрительный Келлен присоединился к Джорему. Ивейн с ритуальной чашей поспешила к сливному отверстию в стене, Райс освобождал его, отодвигая ларь.

Порыв ветра ворвался в комнату, подняв гобелен на окне, но встретил надежные защиты, здесь его ждали. Не успела Ивейн выплеснуть воду из чаши, как порыв, столкнувшись с преградой, разбился о нее; вторжение прекратилось, и Камбер обмяк в руках сына.

Он стал недоступен для Эриеллы.

Когда Камбер открыл глаза, комната поплыла. Первое, что он увидел, было бескровное лицо Джорема и его серые глаза, усталые и удивленные. Камбер глотнул и, в надежде прервать движение окружающих предметов, ухватился за руку Келлена и край стола. Он дышал глубоко, со всхлипом. Совсем недавно его неудержимо несло к порогу смерти, и противостояние истощило силы Камбера.

— Мне очень жаль, — с трудом выдавил он. — Я действовал слишком неосторожно. Никто не пострадал? Вы поняли, что это было?

— Ты вошел в контакт с чем-то непосильным для тебя, — резко ответил Келлен. — Что это было? А ты знаешь?

— Значит, вы не видели?

— Видели что? — не понял Райс. — Я видел твои переживания и отражения свечей в черной воде, а потом как тебя затрясло.

— Я тоже ничего не увидела, отец, — произнесла Ивейн.

— О-ох.