Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

Монастырь был расположен недалеко от Белогорска, рядом с источником Св. Параскевы Римской. По местному преданию, именно здесь произошла ее казнь. После установления советской власти на полуострове обитель в 1923 году была закрыта, но монахини продолжали жить в ее стенах под видом женской сельскохозяйственной артели. Последним ударом по монастырю было решение о ликвидации сельхозартели «Женский труд» 7 сентября 1928 года. В декабре 1928 года скончалась настоятельница – восьмидесятилетняя игуменья Параскева. В январе 1929 года солдаты НКВД насильно выселили всех монахинь под расписку о возвращении к прежнему месту жительства. Местные жители разобрали по домам многих старых и немощных насельниц. Священники и монахини, руководившие хозяйственной жизнью монастыря, были арестованы и погибли в лагерях. В то же время был взорван недостроенный Троицкий собор.

В послевоенном Крыму жило около 230 монахинь бывшей обители. Они ютились около церквей, в домах благочестивых верующих. Лука хотел собрать их снова в одно место, где они смогли бы заниматься рукоделием и молиться. Уполномоченный СДРПЦ, выясняя вопрос о возможности открытия Параскевиевского монастыря, поехал в Верхние Топлы, пообщался с директором опытной плодово-ягодной зональной станции. Директор сказал, что монахини слишком стары, чтобы участвовать в сельхозработах. И поэтому их приезд нежелателен (71).

Монастырь Луке так и не удалось открыть. Более того, вскоре пришлось закрыть в Топлах и действующий храм. Возрождение обители началось только в 1990-е годы.

Б). Русская православная церковь в Крыму в последние годы правления Сталина (1948–1953)

Во второй половине 1948 года произошел перелом в государственно-церковных отношениях. Властям предержащим все яснее становились ограниченные возможности использования Патриархии на международной арене, и они утрачивали к ней интерес. Сталин переключил внимание к новому витку внутриполитической борьбы. А поскольку значительная часть партийных кадров ратовала за «решительную антирелигиозную войну», вождь не мог полностью игнорировать такие настроения.

Об изменении отношения Сталина к религии свидетельствует то обстоятельство, что в СМИ – в газетах «Комсомольская правда» и «Учительская газета», а также в журналах «Большевик» и «Молодой большевик» – стали публиковаться статьи антирелигиозной направленности.

В 1947 году было создано Всесоюзное общество «Знание», занимающееся пропагандой политических, экономических и естественно-научных знаний. Однако одним из важнейших направлений работы этого общества была пропаганда марксистско-ленинского мировоззрения, основой которого являлся научный атеизм.

В стране до конца 1948 года продолжался медленный рост числа православных приходов. В 1949 году в СССР насчитывалось 14 477 общин (1). Но с конца 1948 года вплоть до смерти Сталина в СССР не было открыто ни одного православного храма. Более того, началось массовое их закрытие. Участились случаи ареста членов клира. В Крыму за решеткой оказались Лобов, Ковшик, Руденко и другие священники (2). Особенно болезненным был для святителя арест о. Григория Афанасьева, с которым он вел доверительные беседы. Некоторых священников органы госбезопасности попросили покинуть Крым по-хорошему. Лука рассказал уполномоченному такой случай. Он перевел из села Адаргин в Симферополь о. Михаила Подъякова. Тот приехал в город в субботу, в воскресенье не смог прописаться, а ночью пришли к нему работники НКВД и предложили выехать из Крыма в 24 часа. О. Михаил, до этого подвергавшийся несколько раз высылкам, собрался и уехал (3).

Изменение отношения руководства партии, государства и правительства к религии сразу сказалось на отношении к церкви на местах. Однако Сталин не пошел на значительное ухудшение отношений с Русской православной церковью, которая продолжала выполнять его важнейшие поручения во внешней политике.

На изменение государственной религиозной политики святитель активно реагировал. Когда в ноябре 1948 года Синод вынудили принять решение о запрещении превращать проповеди в храмах в уроки Закона Божия для детей, он написал патриарху письмо с протестом против «абсолютного» запрещения обучения детей основам веры.

В ответном письме патриарх Алексий I пояснил, что Синод не запрещает обучать во время проповедей народ, включая детей и подростков. Но устраивать классы Закона Божия, напоминает он, мы не имеем права по нашим законам. «Допустим, однако, невозможное, – пишет далее предстоятель Церкви, – именно, что была бы разрешена организация воскресных школ или каких-либо специальных классов для преподавания Закона Божия. Представляете ли Вы себе, какая это была бы богатая почва для обвинения «законоучителей» в контрреволюционных уклонах, в антисоветских выступлениях и т. д. И сколько было бы новых жертв?»