Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь

– «Озеро покоя и счастья», – прочел Чернозуб и посмотрел на Коричневого Пони, который осматривал другую сторону знака. – Там что-то говорится, милорд?

– «Тут был Боэдуллус».

– Что-о-о? – Нимми посмотрел сам. – Краска! Свежая краска. Да это же шутка. Так и должно быть. Или же… – он помолчал. – Вы знаете, милорд, что достопочтенный Боэдуллус погиб при взрыве на археологических раскопках? И есть легенда, что в озере, которое после взрыва появилось в кратере, позднее обосновался огромный сом по имени Боэдуллус.

– За этой шуткой кроется некая теория. Должно быть, шуточки поклонников Лейбовица. Кто за пределами твоего ордена знает о достопочтенном Боэдуллусе?

– Практически никто, милорд, разве что Кочевники читали мой перевод.

– Насколько я вспоминаю, он подписан инициалами БРТ. Жутко не хочется терять время на возвращение к отцу Наступи-на-Змею и просить у него истолкования.

– Давайте лучше спросим вот у этого фермера-Зайца, – предложил Нимми, заметив человека, который на муле ехал по дороге. Фермер от души расхохотался.

– Мой двоюродный прапрадед выловил этого старого Боэдуллуса примерно сто лет тому назад. Накормил им всю деревню. А тот, кто намалевал эти буквы, никого не смог обмануть. Хотя на нем была точно такая же ряса, как и на вас.

Коричневый Пони и Чернозуб переглянулись. Никто в аббатстве даже и не заикнулся им о монахе ордена, который недавно отправился в провинцию.

– Ну, по крайней мере, хоть один фермер из Зайцев умеет читать, – уже потом заметил Коричневый Пони.

– Вы же знаете, что в Желтом городе есть небольшая воскресная школа.

– Не сомневаюсь, в провинции много Кочевников, которые умеют читать, но не знают, как держаться в седле, особенно в бою.

– Как быстро они могут научиться стрелять и держаться в строю? – спросил обычно молчаливый Ве-Гех.

И монах и прелат задумались над вопросом, но никто из них не дал ответа.

Они пересекли Ред-Ривер и через прерии направились на восток. Всего они останавливались в двадцати трех церквах и убедились в преданности семнадцати священников из Зайцев, но много ночей им пришлось располагаться на ночлег в фермерских амбарах или искать себе пристанища на берегах ручьев. Дважды они снимали комнаты у тексаркских землевладельцев, но те задавали слишком много вопросов. Кардиналу не нравилось врать относительно своих целей и намерений, хотя за время путешествия уже начала подступать холодная зима; к январю в этих местах начинали лить ледяные дожди. Здоровье кардинала все еще оставляло желать лучшего. Похоже, он начинал верить в справедливость предсказаний Виджусов, что в результате обряда жизнь у него укоротится. Чернозуб постоянно скармливал ему яблоки, в которых несколько дней торчали гвозди, но кардинал заметно терял свои рыжеватые с сединой волосы и присущую ему энергию. Таково было проклятие Мелдауна.

Глава 18

«Четвертый тип монахов именуют Неприкаянными. Они проводят жизнь в скитаниях и бродяжничестве, останавливаясь гостями в разных монастырях, но нигде не проводят больше четырех дней… И лучше промолчать, чем рассказывать о безобразном поведении таких людей».

Устав ордена св. Бенедикта, глава 1.

Они подъехали к границе Ханнеган-сити в начале вечера, кардинал решил снять комнаты и переночевать в гостинице вне пределов города. Таким образом им предоставлялась возможность узнать последние новости от хозяина гостиницы или от путешественников, и, конечно, они могли прочитать правительственные бюллетени на доске объявлений, из которых можно узнать о реакции чиновников на эти же новости. Нужно было сменить монашеское облачение на черно-красную одежду. В любом случае Ве-Геху необходимо было обзавестись новой одеждой, при которой он мог носить оружие как телохранитель кардинала. Чернозуб нуждался лишь в ванне и смене одежды. Во время путешествия все обросли бородами, но побриться решил только Ве-Гех. Бакенбарды у него были редковатыми, и с ними он явно выглядел чужаком. Борода Коричневого Пони отливала рыжиной больше, чем его редеющие волосы. Щетина на лице Чернозуба была пробита сединой, и в отличие от волос на голове нуждалась в прикосновении лезвия. Ве-Гех коротким мечом пробрил ему тонзуру на макушке; клинок он держал обеими руками, осторожно сбривая намыленные волосы. Чернозуб пожаловался, что фехтовальщик слишком наваливается на него.

– Только чтобы ты сидел спокойно. Если хочешь, я могу побрить тебя и в стоячем положении, – сказал Ве-Гех намыленному монаху. Чернозуб с преувеличенным испугом посмотрел на него. Ве-Гех занес меч над его правым плечом, словно собираясь одним круговым движением снять с него скальп.