Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь

– Ошиблись. Вам придется еще долго размышлять над этим. И вы не смогли сосчитать до одного. Вы начали отсчет от одного и остановились. А один – это бесконечность.

Папа сменил тему разговора. Он не был мистиком, но мистика как таковая его привлекала. Спеклберд, Чернозуб, Вушин – всем им были свойственны какие-то мистические черточки, хотя все они разительно отличались друг от друга. Они восхищали Коричневого Пони, но он не понимал их.

В середине сентября в Ханнеган-сити император созвал своих генералов. Он был полон безграничной радости по поводу захвата оружия; пусть оплавленное в огне, его нельзя было пустить в дело, но можно было подробно изучить. Сгорели ложи и цевья, взорвалась часть барабанов, погнулись от жара и от взрыва бочонков с порохом некоторые стволы. Филлипео любовно оглаживал их, и его руки стали черными от нагара. По словам оружейников, можно будет начать выпуск копий оружия с западного побережья, как только они получат соответствующие инструменты, наладят станки, сварят необходимые марки стали, найдут медь для патронных гильз – если только императорские войска продержатся так долго.

А между тем адмирал и-Фондолаи, Карпио Грабитель, уже получил на вооружение несколько дюжин дубликатов этих винтовок. Вскоре он и Эссит Лойте (которого в войсках называли Деревянный Нос) начали свои набеги к северу от Реки страданий. Войска Тексарка, чьи волчьи шкуры делали их похожими на безродных разбойников, несли с собой хаос, уничтожали женщин и детей, которых Кочевники покинули, чтобы составить левое крыло крестового похода антипапы.

– Адмирал? – изумился генерал Голдэм. – Я думал, Карпи произведен в фельдмаршалы.

– Пока еще он адмирал, – ответил Филлипео. – Адмирал – это пират в мундире, а пиратам не подобает думать о захвате территорий. Его метод ведения войны прекрасно соответствует океанским просторам прерий – родины Кочевников.

Время, как и террор, было на стороне императора. Противостоящие армии папы и императора, Церкви и государства окопались на противоположных берегах Уочиты, и прокормить своих людей Филлипео было куда легче, чем Амену II – своих. Коричневый Пони рассчитывал на силы, которых он пока фактически не контролировал.

– Антипапа думает, что Дикие Собаки будут хранить ему верность до конца дней своих, но я в этом не уверен, – сказал Филлипео своим генералам. – Говорят, вождь Оксшо лижет подметки фальшивого папы, и говорят, что Хонган Осле Чиир, пустив в ход партизанские силы своих Диких Собак, поднялся до титула вождя вождей всех трех орд. Даже вождь Дьявольский Свет относится к нему с уважением, а мы-то знаем, как Зайцы попали к нему в руки и восстали против нас. Без сомнения, Элтур такой же наш враг, каким был его брат Халтор, но он осторожен, умен и рассудителен. И не в пример Хонгану не христианин. Мы можем вступить с ним в переговоры.

– Я не уверен, что вы в самом деле в этом убеждены, сир, – сказал капеллан-полковник Поттскар. – Вы говорите так, словно христианство требует обязательного подчинения фальшивому папе.

– Нет, Поттси. Просто это означает, что вождя Элтура, как нехристианина, совершенно не волнуют внутренние раздоры Церкви. Так что он свободен в своих переговорах.

Через три дня радость Филлипео Харга превзошла все границы, и в своих апартаментах он пустился в пляс, когда его дядя Урион принес новость, что кардинал Сорели Науйотт перестал служить ложному папе. Он прекратил откалывать джигу, лишь когда осознал, что должен был услышать новости о Науйотте раньше, чем дядя.

– Почему командир, который получил сообщение о перебежчике, не передал его мне? – строго спросил он.

– Я договорился с Сорели, еще когда он был в Баланс, и дал указание пограничной страже принять его с честью. Я получил предварительное известие, что он направляется к нам, ибо он согласился перейти к нам лишь при условии, что мой архиепископат дарует ему убежище.

– Ублюдки! Ты разлагаешь мои собственные войска. Полетят головы. И от кого же он хочет скрыться в убежище? – гаркнул Филлипео. – От меня?

– Конечно. И я не думаю, что ты снесешь с плеч голову полковника отца Поттскара или мою.

– Проклятье! Ладно, при мне кардинал может чувствовать себя в полной безопасности. Я дам в его честь правительственный обед.

– Вот этого он как раз и опасается. В твоем присутствии он будет свободен от увечий, но не от допросов.

– Чего он хочет добиться, скрываясь?

– Всего. Он здесь для того, чтобы подчеркнуть – он не имеет ничего общего с этим маньяком в западных горах. Но не для того, чтобы предать его. Он не хочет склоняться ни к одной стороне. Он сохраняет нейтралитет, но только под моей защитой.

Император нервно потянул себя за мочку уха и стал ходить по комнате.