Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь

Одного из них зовут Бутса. Когда он, сжавшись в комок, при рождении взломал ворота матери, то сразу же встал во весь рост. Одной рукой он показал наверх, другой — вниз и сказал: «Небо наверху, земля внизу, а я тут в одиночестве, как почетный гость».

Омброз засмеялся.

— Каждый младенец вопит нечто подобное перед тем, как я крещу его. Именно об этом они и верещат. Вот уж точно — все они почетные гости.

Сидевший по-турецки Топор улыбнулся, словно именно это и имел в виду. Закрыв глаза, он превратился в шестнадцатифутовую золотую статую весом семнадцать тонн. Затем он исчез и возник стеблем травы. Чернозуб заметил, что папа Амен I явился несколько раньше, чем предполагалось, и сейчас стоит за пределами освещенного круга. Он остановился там, чтобы пописать. Спрятав свой длинный черный член под подолом рясы, он неторопливо подошел к костру и, имея в виду Нимми, коснулся пальцем своей спокойной улыбки. Не подлежало сомнению, что никто из присутствующих его не видит. Чернозуб мог даже обонять его, и от него шел запах смерти.

Нервничая из-за присутствия улыбающегося духа Спеклберда, Чернозуб нарушил молчание.

— Вы знаете, что святой Лейбовиц тоже говорил при рождении, — сказал монах. — Он высунул голову из родового канала и спросил акушерку: «Ну, и что дальше?» «Не трать времени, — ответила акушерка, — тебя ждут девяносто девять лет».

Топор что-то тихо проворчал.

— «Убирайся!» — сказал святой Айзек. И она исчезла. Он, как вы знаете, прожил девяносто девять лет.

Папа криво усмехнулся.

— То есть акушеркой у святого Лейбовица был сам дьявол? Эта история родилась в подвале аббатства Лейбовица?

— Там вы можете столкнуться со странными легендами, Святой Отец, — признал Чернозуб. — Самое раннее «Воспевание святого Лейбовица» не имеет автора. Человека повесили за то, что он написал книгу. Авторство тех десятилетий не сохранилось. Но это не единственная история, которая связывает Лейбовица с дьяволом.

— Расскажи и другую, — попросил папа.

— Честное слово, я не могу. Вы когда-нибудь слышали о Фаусте, Святой Отец?

— Думаю, что нет.

— Это о договоре с дьяволом. У нас есть только отрывки этой истории. Не могу объяснить вам, почему достопочтенный Боэдуллус считал, что Фауст — это Лейбовиц.

— Разве простаки не верили, что он заключил договор с дьяволом?

— Да, но Боэдуллус не был простаком.

Амен II засмеялся. Слово «простак» было вежливой формой обращения, и Нимми намекнул, что Боэдуллус не был джентльменом.

— Я хочу сказать, что он не относился к Упростителям, которые считали, что все книги, кроме Святого Писания, — дело рук дьявола.

— И достопочтенный Боэдуллус в это не верил?

От обилия вопросов у Чернозуба закружилась голова. Он видел, как папа Амен II медленно, по-змеиному извиваясь, превращался в шестнадцатифутовое золотое изображение идола Ваала. Через несколько секунд болезненной нерешительности Чернозуб рванулся, чтобы уничтожить идола, но его перехватил Вушин. Окровавленного, но не сломленного, Нимми отнесли к фургону и помогли Битому Псу связать его. Был второй день бедствия, и о войне не было речи только во время ночных сидений Curia Noctis.

Пока Чернозуб метался в бреду, кугуар Либрада удрал.

Глава 28

«Когда наступает голод, когда гибнут сады, когда братия ест корни юкки, листья кактуса, змей и дохлых кур и все же голодает, пусть аббат вознесет моление святому Бенедикту, прося его благословения на употребление в пищу четырехногого скота — но среди братии должен быть умелый охотник, чтобы выслеживать диких синеголовых коз».

Устав ордена св. Лейбовица, отклонение 17.