Святой Марк Эфесский и Флорентийская Уния

3. Итакъ, относительно первой части ожидая вашего яснаго отвѣта, перейдемъ ко второй части, въ которой вы говорите, что на томъ основаніи отвергаете понятіе наказанія очистительнымъ огнемъ, что боитесь, что, повѣривъ во временный тотъ огонь, у христіанъ могло бы утвердиться ученіе Оригена о возстановленіи, а какъ результатъ этого послѣдуетъ упадокъ нравственности и безпечность жизни, если вѣрные станутъ вѣровать, что и тотъ огонь, который уготованъ діаволу и ангеламъ его и осужденнымъ людямъ, будетъ когда-то имѣть конецъ. Прежде всего, намъ — удивительно, что по причинѣ неразумной боязни, боясь тамъ, “идѣже не бѣ страхъ” ⁸²), вы держитесь такого мнѣнія, являетесь отрицающими сіе преданіе и возстаете противъ опредѣленій святыхъ; опредѣленій, которыя, съ одной стороны, — хороши, съ другой стороны, — необходимы; возстаете противъ древнѣйшаго постановленія Каѳолической Церкви. Но вамъ не слѣдовало устрашаться, вамъ — которые мудрые и благородные и ученые, — но слѣдовало всесторонне обсудить, ибо святые Отцы, какъ “любящіе благолѣпіе дому Господня” ⁸³) и предусматривающіе всегда и во всякой мѣрѣ пользу Церкви, не передали бы до такой степени ясно такого рода ученія, которое взято изъ Божественнаго Писанія, если бы сочли, что отъ этого можетъ послѣдовать какая-либо опасность. Ибо, вотъ, они передали о временномъ огнѣ такимъ образомъ, что не отвергли — вѣчный, но наилучшимъ порядкомъ и домостроительствомъ опредѣлили очистительный огонь для нѣкоторыхъ малыхъ сквернъ и грѣховъ, а вѣчный огонь опредѣлили для нечестивыхъ и проклятыхъ и отошедшихъ въ смертныхъ грѣхахъ. А что это не принесло никакого вреда Церкви, явствуетъ изъ того, что Римская Церковь, которая всегда держалась этого ученія, всегда отвращалась отъ нечестиваго Оригенова ученія о возстановленіи, какъ не признается оно и многими (иными) Западными Церквами. А то, что оно не сдѣлало болѣе безпечными тѣхъ, которые держатся мнѣнія объ очистительномъ огнѣ, но — еще болѣе старательными, это яснѣе самого солнца: ибо тѣ, которые усерднѣе заботятся о своемъ очищеніи, слыша и благочестиво вѣря, что послѣ смерти долженъ быть очистительный огонь, который хотя и не— вѣчный, однако — мучительнѣйшій и превосходитъ всякую муку, которую когда-либо люди испытывали, какъ говоритъ великій Августинъ ⁸⁴), тѣ гораздо болѣе боятся, нежели тѣ, которые думаютъ, что нѣкогда, въ неизвѣстномъ мѣстѣ и сами они, быть можетъ, будутъ соблюдаться, (однако) не подвергаясь наказанію; ибо, вотъ, отъ такого-то ученія они станутъ болѣе небрежными. Такимъ образомъ, страхъ передъ адомъ устрашаетъ дурныхъ, а память объ очистительномъ огнѣ дѣлаетъ благихъ еще болѣе бдительными, — и все оказывается противоположнымъ тому, что вы говорите. Если же о чемъ и сочли Отцы должнымъ умолчать нѣкогда по причинѣ извѣстнаго страха, то, вѣдь, было умолчано и о многихъ и спасительныхъ вещахъ, которыя нынѣ явно возвѣщаются во всѣхъ Церквахъ, и ни одинъ изъ святыхъ, когда бы ни высказывался письменно или устно, не былъ свободенъ отъ страха, имѣя противорѣчущихъ почти въ отношеніи всего. Итакъ, благодаря сему ученію объ очистительномъ огнѣ великая польза приносится живымъ, ибо они болѣе прилежно относятся къ благочестивымъ дѣламъ, къ священному Приношенію, милостынямъ и молитвамъ, умилостивляя Бога не только въ отношеніи себя самихъ, но и въ отношеніи умершихъ, что, конечно, является священной практикой не только латинянъ, но и у грековъ имѣетъ такое великое значеніе.