Святой Марк Эфесский и Флорентийская Уния

8. И Златоустый Іоаннъ въ шестой бесѣдѣ “О статуяхъ” такъ говоритъ: “Какъ боецъ спѣшитъ уйти съ ристалища, чтобы избавиться отъ ранъ, и борецъ желаетъ окончанія зрѣлища, чтобы освободиться отъ трудовъ; такъ и ведущій добродѣтельную, строгую и суровую жизнь, желаетъ смерти, чтобы и освободиться отъ настоящихъ трудовъ, и безпрепятственно получить уготованные вѣнцы, приплывъ въ тихую пристань и переселившись туда, гдѣ уже не нужно опасаться кораблекрушенія” ¹⁵²). И въ четвертомъ словѣ “Противъ Іудеевъ”, восхваляя въ предисловіи мучениковъ, онъ такъ говоритъ: “Они посмѣялись настоящей жизни, попрали мучилища и казни, презрѣли смерть, освободились отъ заблужденія мірскихъ дѣлъ, вошли въ тихое пристанище; и нынѣ вчиняются въ ликъ Павла, до времени пріятія вѣнцевъ ихъ, окрыляемые ожиданіемъ вѣнцевъ и избѣжавшіе отселѣ неизвѣстности будущаго” ¹⁵³).

9. И, опять, Григорій Богословъ въ словѣ “На побіеніе града”, описывая тотъ будущій Судъ, говоритъ: “И изыдутъ сотворшіи благая въ воскрешеніе живота, — который нынѣ сокровенъ во Христѣ, напослѣдокъ же съ Нимъ явится, — а сотворшіи злая въ воскрешеніе суда, которыхъ осудило уже неувѣровавшихъ судящее ихъ слово. И первые — наслѣдуютъ неизреченный свѣтъ и созерцаніе Святыя и царственныя Троицы, Которая будетъ тогда озарять яснѣе и чище и всецѣло соединится со всецѣлымъ ихъ умомъ (въ чемъ особенно и ставлю Царство Небесное); а удѣломъ вторыхъ, кромѣ прочаго, — отверженіе отъ Бога и стыдъ въ совѣсти, которому не будетъ конца. Все это будетъ послѣ” ¹⁵⁴). И въ словѣ “На Крещеніе”, въ восьмой заповѣди составленнаго имъ “Новаго Декалога”, говоритъ: “Вѣруй прежде всего въ воскресеніе, судъ, воздаяніе по праведнымъ вѣсамъ Божіимъ” ¹⁵⁵), этимъ являя, что воздаяніе будетъ послѣ воскресенія и суда, такъ какъ до этого, конечно, его не будетъ.

10. Итакъ, изъ всего этого явствуетъ, что то, что нѣкоторые изъ святыхъ въ видѣніи и откровеніи видѣли относительно будущаго мученія и находящихся въ немъ нечестивыхъ и грѣшниковъ, является нѣкоторыми образами будущихъ вещей и какъ бы начертаніями, а не тѣмъ, что уже теперь сбывается на дѣлѣ; такъ напр. Даніилъ, описывая будущій тотъ Судъ, говоритъ: “Зряхъ, дондеже престоли поставишася, судище сѣде, и книги отверзошася“ ¹⁵⁶), между тѣмъ ясно, что этого на самомъ дѣлѣ не происходило, но было въ духѣ предоткрыто Пророку.

11. Итакъ, если согласно всѣмъ приведеннымъ словамъ и благочестивому ученію нашей Церкви: ни грѣшники еще не восприняли вѣчное мученіе, ни праведники — Царство, но и тѣ и другіе ожидаютъ будущаго Суда для воспріятія конечнаго и по заслугамъ воздаянія, которое они уготовали себѣ, — то какъ можетъ быть, чтобы мы еще приняли и допустили нѣкое иное наказаніе, имѣющее дѣйствіе уже теперь, и иной, временный огонь, который мучитъ души жившихъ въ среднемъ моральномъ состояніи (τάς τών μέσος βιωσάντων . . . ψνχάς), въ то время какъ общее наказаніе еще бездѣйствуетъ, и нечестивцы и дурные и сами демоны еще не подвержены ему? Ибо о томъ, что и они ожидаютъ того Суда, содержимые въ аду какъ въ темницѣ и узахъ, но еще не подверженные мученію, — говоритъ божественный апостолъ Петръ: “Аще бо Богъ ангеловъ согрѣшившихъ не пощадѣ, но плѣницами мрака связавъ, предаде на судъ мучимыхъ блюсти” ¹⁵⁷). Слышишь ли, что и они, лишенные прежней силы, находятся какъ бы въ узилищѣ, ожидая того Суда? Такимъ же образомъ, несомнѣнно, и величайшіе грѣшники наказываются (въ настоящее время лишь) частично и еще не подвержены самому наказанію. Но мы утверждаемъ, что то состояніе, которому нынѣ подвергаются тѣ средніе, — мучительно: то ли это — стыдъ и угрызеніе совѣсти, то ли — раскаяніе, то ли — заключеніе и мракъ, то ли — страхъ и неизвѣстность будущаго, или же это только — лишеніе созерцанія Бога, — соотвѣтственно прегрѣшеніямъ, совершенныхъ ими. Было бы самое разумное, если бы мы вмѣстѣ такъ и мыслили и говорили; а того, что вещественный огонь мучитъ и очищаетъ безтѣлесныя души — мы совершенно не можемъ признать, и говорящихъ подобное будемъ просить не сѣтовать на насъ, если это намъ не легко допустить. Но, быть можетъ, мы можемъ сказать, что они (т. е. Латинскіе святые Отцы) говоря о (временномъ) огнѣ, говорили это въ аллегорическомъ смыслѣ, или по икономіи ради нѣкой нужды тогдашняго времени и ради пользы слушателей: ибо таковыя причины мы обычно приводили въ оправданіе новшескихъ и странныхъ и несогласующихся съ Писаніемъ ученій.