Святой нашего времени: Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

Что касается других аспектов русской религиозности, внимание о. Иоанна к благотворительности не только изменило традиционный порядок поминания умерших, но и укрепило всегдашнее стремление проявлять милость к ближнему в одобренных Церковью формах. Более того, образ батюшки как покровителя стал как бы совмещаться с образом царя. О. Иоанн начал восприниматься как посредник не только между Богом и дарителем, но и между царем и дарителем. Подарки демонстрировали любовь народа к монархии. Подобно тому как английская королева Виктория и принц Альберт получили в качестве свадебного подарка от фермеров Чеддера сырный шар весом в тысячу сто фунтов, и русскому государю передавали подарки через о. Иоанна. Это отчетливо выражено в письме от малограмотного жителя Тверской губернии Евдокима Макаровича Мешкова:

«Чесь имею я вам представить от своих пчел небольшой гостинец и прошу я вашего благословения на оное мое производство, затем мне желательно получить вашь портрет на память как благословение. 2-е мне желательно представить свой пчелиной подарок нашему молодому Государю. Етой подарок я желаю преставить за 1893й год за выставку пчеловоства меня выставка просветила показала мне все пчеловстеновывядения дело я и желаю поблагодарить за указанный мне путь, но я крестьянин и малограмотен научен домашним способом во училищах нигде не был я на каронацией был в Москве Александра 3. А также и у Николая 2… получен у меня от монархов наградные свидетельства и также пчеловодная выставка меня наградила свидетельством пчеловодства; я за все етое желаю поблагодарить а так я крестьянин и не знаю чрес ково можно послать то укажите мне для етого дела путь»^{466}.

«Прижизненная канонизация» и отношение к ней отца Иоанна

Хотя ответы о. Иоанна на присланные ему письма не сохранились, его реакция на полученные знаки внимания нашла отражение в дневниках. Он считал, что люди почитали его только по милости Божьей. Для батюшки, который считал столь важным для себя быть сосудом и молитвенником Божьим, всеобщее признание явилось доказательством, знаком того, что и глас народа, и глас Божий оценили его усилия. Десятилетние старания наконец принесли свои плоды: сложился идеальный союз между народом, священником и Господом, о котором пастырь мечтал все эти годы. Он едва мог сдержать радость от сознания того, что этот союз осуществляется через него. В 1894 г. он отмечает в дневнике:

«Величайшее, несказанное чудо милости Бож. ко мне явление, что все православные, благочестивые христиане по всему пространству земли Русской ко мне распол. и питают доверие и любовь, и — что благодать Божия за такое их расположение и доверие посещает их и избавляет от недугов и болезней, скорбей и напастей, когда православные обращаются ко мне лично, письмами и телеграфом»^{467}.

То, как о. Иоанн осознавал свою роль, говорит о многом. Пастырь полагал, что, почитая его, люди переносили на него любовь к Господу. Более того, он был посланником Бога в том смысле, что почитание и уважение пастыря были угодны Господу. От такого отождествления себя с Господом, конечно, один шаг до духовного самообольщения, в православной терминологии — прелести^{468}. О. Иоанн это понимал. Он стремился преодолеть эту опасность, неустанно напоминая себе об источниках своей духовной силы: Боге, литургии и особенно Евхаристии. 26 декабря 1893 г. он писал: