Святой нашего времени: Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

И последнее, что нужно сказать о жизнеописаниях алкоголиков. Помимо наглядного отображения превращения «богатого, как Крез» человека (используется именно это выражение) в последнего бедняка, а затем в богобоязненного буржуа, авторы подобных жизнеописаний стремятся также утвердить желательные нормы поведения. Даже когда былой алкоголик вновь становится добропорядочным гражданином, этого явно не достаточно. Он также практикует то, что во многих христианских конфессиях называется «служение». Несмотря на то что ни в одном жизнеописании о. Иоанн напрямую не призывает алкоголика жертвовать деньги на храм, — он настаивает лишь на исповеди и причастии, — пьяница и его семейство всякий раз становятся воплощением бюргерской добродетели:

«Каждое воскресенье и праздник семья ходила в церковь, каждый вечер посвящался чтению Св. Писания и молитве… Ни один бедняк не получал отказа в помощи. Предметом особого его попечения была местная приходская церковь. Он золотил ризы и церковную утварь, ремонтировал паникадила, покупал иконы, словом, делал все зависящее от него для украшения и благолепия храма»^{577}.

«Теперь И-в владеет домами, капиталом и делает крупные пожертвования на добрые дела. Пьянство никогда не манит его, и хмельного он не берет ничего в рот»^{578}.

Итак, выражая в обобщенной форме мечты отчаявшихся родственников, жизнеописания алкоголиков служили также наглядными примерами, одновременно утешая и предлагая модель поведения падшим людям и их близким. Несмотря на то что роль о. Иоанна в счастливой развязке сюжета является ключевой, не он находится в центре истории — его функция в целом сводится к deus ex machina для пьющего мирянина.

Иначе построены произведения, посвященные непосредственно о. Иоанну. Те, кто описывал его жизнь, чтобы способствовать его последующей канонизации, прямо следовали ранним агиографическим моделям: отмечали, что с самого детства он был не похож на других, описывали его постоянное соприкосновение с Божественным и т. д. Так, С. В. Животовский, посетивший родную деревню о. Иоанна, когда тот был в зените своей славы, писал:

«С давних пор привыкла родня смотреть на него, как на человека особенного, не от мира сего. Здесь я узнал, что еще в детстве сын псаломщика Ильи Сергиева, маленький задумчивый Иванушка пользовался среди своих односельчан особенным уважением. Пропадет ли лошадь у мужика, — идут просить Иванушку помолиться, случится ли горе какое, или заболеет кто-нибудь, — опять идут к Иванушке. Но вот дивный мальчик вырос, и слава его, как солнце, засияла над православной Русью»^{579}.