Святой нимб и терновый венец

Последующие дни были полны суматохи: приближалось посвящение Антонио в сан, что и произошло на следующей неделе – мой брат решил не затягивать церемонию в связи с трагическими событиями, предшествовавшими его избранию на папский престол, ведь церкви требовался новый кормчий. Ритуал коронования Льва XIV, имевший место на паперти собора Святого Петра, транслировали по всему миру, и я не смог сдержать слез в тот момент, когда голову моего брата увенчала тиара.

Сведения о том, что во время конклава скончались три человека (и один из них был избранным папой Иоанном XXIV), как и следовало ожидать, просочились-таки в прессу. Они вызвали шквал неприятных вопросов.

Антонио проявил мудрость, не пожелав утаивать факт гибели двух кардиналов и папы, однако велел мне распространить заявление о том, что их смерть вызвана естественными причинами: в Риме стояла нестерпимая жара, и кончина трех пожилых мужчин, находившихся в стрессовой ситуации, была объяснима.

На место покойного статс-секретаря Умберто Мальдини папа Лев назначил кардинала Джеймса Кеннеди, и я был уверен, что Антонио сделал хороший выбор: австралиец был предан ему без лести, а моему брату требовались не столько личности, сколько послушные орудия. Вначале мой брат упорно предлагал этот высокий пост кардиналу Плёгеру, которому, собственно, и был обязан своим избранием, но немец столь же упорно отказывался от такой чести, ссылаясь на свой преклонный возраст и заявляя, что в скором будущем подаст в отставку с поста главы конгрегации по делам вероучения и вернется в свой родной Мюнхен.

У Антонио были грандиозные планы: он желал войти в историю папства как самый деятельный понтифик. Он велел пресс-секретариату подготовить его первую зарубежную поездку и принялся за перетряску курии. Моему брату доставляло истинное наслаждение являться верховным понтификом и сюзереном государства Ватикан.

Он, и так всегда встававший ни свет ни заря, подымался теперь не позднее половины шестого, около часа проводил в приватной капелле, где горячо молился (присутствовать при этом имел право только я). Затем Антонио совершал утренний туалет, завтракал, одновременно знакомясь с обзором прессы и последними новостями. Мой брат уже отдал распоряжение об оборудовании в стенах Апостолического дворца фитнесс-центра (он привык тренироваться не менее двух раз в неделю и не хотел надолго забрасывать спорт). С десяти до трех он работал у себя в кабинете, выслушивая чиновников курии, визируя бумаги и принимая высоких гостей. С трех до половины шестого Антонио обедал, отдыхал и прогуливался по садам Ватикана. С половины шестого до половины девятого он снова удалялся в кабинет или перемещался в библиотеку, где давал частные аудиенции. С девяти до десяти мой брат снова удалялся в капеллу, чтобы помолиться на ночь, а в одиннадцать, приняв ванну и выпив на ночь стакан горячего молока, удалялся к себе в опочивальню, где зачастую допоздна читал – Антонио гордился, что, как император Наполеон, спит по четыре часа.

Я же никак не мог успокоиться: убийца, умертвивший трех человек на конклаве и, вероятно, еще кучу до избрания папы, а также покушавшийся на мою жизнь, оставался на свободе. Все улики указывали на то, что за преступлениями стоял таинственный орден «Перст Божий». Антонио велел мне выяснить все, что возможно, и сообщить ему, кто же является главой этой секретной организации.

На свою беду, я затребовал у швейцарских гвардейцев еще раз список тех, кто посещал папу Адриана одиннадцатого декабря. Холодный пот прошиб меня, когда я обнаружил одно имя, коего не было в списке, которым снабдил меня Антонио. Черным по белому там значилось, что и мой брат посещал святого отца!

Целую ночь я ворочался в постели, будучи не в состоянии сомкнуть глаз. Антонио обманул меня! Он не только скрыл, что был у Адриана в день, когда тому размозжили голову, но и намеренно подсунул мне список, из которого вымарал собственное имя.

Я боялся признаться самому себе, что это могло означать. Папа Адриан убит (а ведь Антонио навещал его в Кастель Гандольфо в числе прочих кардиналов!), все самые опасные противники моего брата тоже отправились на тот свет, и папой стал он! Неужели ради тиары Антонио...

Со святым отцом я увиделся в капелле – застал Антонио коленопреклоненным перед алтарем. Заслышав мои шаги, Антонио обернулся и улыбнулся:

– Доброе утро, Фелиппе!

– Антонио, – заговорил я сиплым из-за спазма в горле голосом, – скажи мне правду, – это ты убил папу Адриана?

Антонио ретиво встал с колен, подошел ко мне и надменно произнес:

– Фелиппе, я не знал, что ты увлекаешься спиртным. Или принимаешь наркотики? Учти, такой секретарь мне не требуется!

– А какой тебе требуется? – завопил я, схватил Антонио за плечи и с силой тряхнул. Мне было плевать, что за этот проступок я подлежал отлучению от церкви. – Такой, который покрывает твои гнусные преступления? Я знаю, что ты снабдил меня фальшивым списком, – ты был в Кастель Гандольфо одиннадцатого декабря!

На лбу у Антонио заблестели капли пота. Святой отец прошептал: