Святой остров

«Не люблю белобрысых, – вздохнул Рональд, понятное дело, не вслух. – Вечно им что-то в голову бьет! То третий Интернационал, то третий Рейх. А кому от этого, в конечном итоге, становится хуже, а?»

Гор тем временем уже не читал, а буквально глотал строки одну за другой.

«… готовые документы будут ждать Вас… места забронированы… Одесса… остров Змеиный… Ахилл…»

И, наконец:

«…Письмо, близкое по содержанию, а также все необходимые материалы будут посланы одновременно и Вашему отцу. Прошу Вас не медлить с решением и отправляться как можно быстрее. Все формальности с Вашей работой я возьму на себя. Если Вы, конечно, будете не против.

Всегда Ваш

Голос Прогрессивного Человечества».

– ДА!!!

Гор вскочил, опрокидывая на пол клавиатуру, засиженную мухами грязных пальцев, расшвыривая бумаги, рекламные буклеты, недописанные статьи и нескончаемые отказы.

– Да! Вот оно! Я же говорил, говорил, гово..! Ставь кофе, Брагинский, и пей его сам! К дьяволу твой кофе!..

И Енски-младший в восторге швырнул в воздух пачку нераспечатанных писем, которые разлетелись белыми птицами по запыленному кабинету. Рональд испуганно смотрел на разбушевавшегося начальника и осторожно пятился к двери, прикрываясь массивным стулом.

– Позвонить отцу! – крикнул Гор, выдергивая из-под бумажного хлама черную коробку телефона.

…Хлопнула дверь. Брагинский мудро решил переждать снаружи.

– Я ему скажу… Я ему скажу… – возбужденно бормотал Гор, набирая номер и путаясь в цифрах. – Скажу ему: «Отец!». Да, так и скажу. Отец! Все-таки есть справедливость на свете. Есть! И вообще попрошу у него прощения. В самом деле, какого дьявола… Что мы с ним, дети?

– Да? – раздался в трубке незнакомый голос.

– Добрый день, – крикнул Гор, еще не осознав, что трубку поднял непонятно кто. – Мне нужен Алекс Енски. Мой отец… Он…

– Вы Гор Енски? – поинтересовались в трубке.

– Да, – Гор почувствовал себя неуверенно. – Кто вы?

– Доктор Петерсон. Я выполняю поручение вашего отца.

– Ка… Какое поручение? – сердце Гора словно оборвалось. Краешком сознания он отметил шведскую фамилию доктора и его едва заметный северный акцент. – А где доктор Роджер Парсонс? Это наш семейный врач…

– Я оставлен тут, что бы предупредить вас…

– Что с отцом?

– Не волнуйтесь. Мистер Енски в больнице. Он просил передать вам, что все бумаги… Алло? Алло? Мистер Енски… Алло?

Доктор Улаф Петерсон, шведский эмигрант в первом поколении, недавно работающий ассистентом у личного доктора семейства Енски напрасно пытался докричаться до абонента – Гора уже не было в кабинете. Его даже не было в здании редакции «Evening London».

Длинными прыжками Енски-младший несся по эскалатору подземки.

Где-то там, далеко, был болен отец. Тот факт, что вы вдрызг разругались со своими родственниками совсем не делает вас чужими. Есть вещи незыблемые в любой ситуации.

В свое время этот дом в предместьях Кентербери был полон гостей, талантливых, умных, подающих надежды. Студенты, истекающие тихой восторженностью, сопровождали своих преподавателей, ученые мужи сидели за столиками, стараясь, из уважения к хозяину дома, не вдаваться в рискованные дискуссии о роли той или иной личности в истории. Когда-то Алекс Енски был негласным «человеком года» в научной среде Объединенного Королевства. Он мог шутя развить совершенно немыслимую теорию, найти подтверждающие документы, потрясти незыблемость основ. Просто так, спора ради. Ах, это «когда-то»… Оно было так давно.

Увы, Алекс Енски, защитивший блистательную диссертацию в двадцать с небольшим лет, с тех пор сильно изменился. Неудачный брак, рождение ребенка, неверность супруги изрядно подкосили интерес к жизни. Буквально за несколько лет из тигра научных джунглей, Алекс превратился в старого, побитого кабана, а потом и вовсе не поймешь во что. Вся его энергия была теперь направлена на борьбу с ветряными мельницами, восстановление справедливости, статьи, разоблачения и даже, вновь, увы, судебные тяжбы.

Главным врагом этот научный Дон Кихот определил для себя «черных археологов», гнусных авантюристов, которые сделали себе имя одной-двумя удачными, дерзкими экспедициями. Эванс, Шлиман и прочие, по выражению профессора, «рвачи, шарлатаны и неучи», должны были быть заклеймены, а все их открытия обесславлены и забыты.

Естественно, такая борьба требовала больших сил, которых у самого Алекса Енски уже не хватало. Он пробовал черпать их у своего сына, Гора, заставляя его выслушивать бесконечные, брюзгливые монологи на тему безграмотной современной молодежи, бардака в стране, бессовестного авантюризма, царившего в научных кругах, продажности политиков – и безнадежности самого Гора, как продолжателя семейных традиций.