Святой Преподобный Сергей Радонежский. Жизнеописание

Своей, когда засматриваемся на чуждое добро? Или ни во что ставим Его долготерпение? Разве не видим мы, как у нас на виду творящие неправду становятся нищими, их дома пустеют и память о них исчезает навсегда?.. А в будущей жизни их ждет вечное мучение! Отдай же, сын мой, отдай сироте то, что ему следует, и впредь так не делай!»

Долго увещевал преподобный жестокосердного скупца, и тот как будто устыдился своего поступка и даже обещался уплатить обиженному, что стоит свинка. Но, возвратясь домой, легкомысленный пожалел денег и не сдержал своего слова. Дело было зимой. Вот он входит в клеть, где хранилась зарезанная им свинка, и с изумлением видит, что все мясо, несмотря на мороз, уже изъедено червями. На него напал такой страх, что он и после долго боялся показаться на глаза святому игумену. Между тем он тогда же уплатил бедняку цену свинки, а испорченное мясо выбросил собакам, но и те не польстились на его лихоимную добычу.

Так восходил от силы в силу, преуспевая в духовном просветлении и приближаясь к Богу, благодатный старец. Сбылось над ним таинственное слово таинственного инока – Ангела, просветившего в детстве его ум к уразумению Слова Божьего: он стал воистину обителью Пресвятой Троицы! Сбылось дивное обетование Господа: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет; и Отец Мой возлюбит его (Ин. 14, 23), и Аз возлюблю его (21), и к нему приидем, и обитель у него сотворим (23)… Справедливо замечает его ученик и списатель жития его, что Сергий был «яко един от древних великих отцев». За свою крепкую веру он удостоился лицезреть камня веры – Петра, за свою девственную чистоту – девственника и друга Христова Иоанна, а за свое величайшее смирение – смиреннейшую из земнородных Владычицу мира, Пресвятую Борогодицу… С раннего детства и до глубокой старости во всех его действиях мы видим прежде всего два прекрасные свойства его святой души: глубокое смирение и детскую простоту. Эти две добродетели составляют основные черты его нравственного облика; они, так сказать, окрашивают в свой цвет все прочие его добродетели: его благостное ко всем отношение, его голубиное незлобие, все его великие подвиги. В соединении с духовным рассуждением они образуют в нем тот цельный нравственный характер, красота которого невольно влечет к себе человеческое сердце. Когда ближе всматриваешься в святолепный образ сего старца Божьего, каким изображает его жизнеописатель, то сердце переполняется каким-то неземным чувством красоты и душа рвется упасть к стопам угодника Божьего! Это чувствовали добрым сердцем еще его современники. «Еще в жизни сей, – говорит святитель Платон, – за святость жития своего он был почти от всех любим и почитаем, и уважаем более, чем сколько позволяло это его тогдашнее смиренное состояние. А ведь в этой жизни как часто добродетель бывает закрыта, как часто бросают на нее тень и даже преследуют! Если же его добродетель еще в сей жизни сияла так светло, что ни развращение мира, ни страсти злых, ни слепота гордых не могли помрачить ее, то какова же ее светлость там, где нет ни страстей, ни мрака, где все праведники сияют яко солнце в Царствии Небесном? (Мф. 13, 43)».

И льется этот тихий свет с высоты небесной на нас, грешных обитателей их земной родины, и пробуждается в душе чувство горького упрека нашей немощи: вот, думается, каковы были наши духовные предки – истинные последователи Христова учения! А мы что? Господи, какая пропасть отделяет нас, плотяных, от них – одухотворенных, нас, оземленившихся рабов греха, от них – святых, чистых, свободных граждан горнего Иерусалима! И кто же тому виной, братие-читатели мои? Кто, кроме нас же самих? Ведь святые Божии такие же люди были, что и мы, той же плотью были облечены, те же немощи имели, те же скорби несли. Значит, и нам никто не помешал бы такими же стать, какими они были, если бы только сами мы того пожелали, да пожелали всем сердцем, всей душой, всем помышлением своим!..

Будем же чаще всматриваться в дивные образы их, о, недаром ведь сказано в Писании: с преподобным и сам преподобен будеши, с благодатным и сам облагоухаешься ароматом благодати, исходящим от одеяния души его!..

Глава XVIII Кончина праведника

Радуйся, восшедый на гору высоку добродетелей Божественных.

Радуйся, яко от тоя удобь восшел еси на гору небесную…

Как корабль, обремененный множеством сокровищ, тихо приближается к доброму пристанищу, так богоносный Сергий приближался к исходу из сей временной жизни. Вид смерти не страшил его, потому что он готовился к ней подвигами всей своей жизни. Ему было уже за 70 лет. Непрестанные труды изнурили его старческие силы, но он никогда не опускал ни одной службы Божией, и «чем больше состаривался возрастом, тем больше обновлялся сердцем», подавая собой юным поучительный пример.